Бардак на базе-то устранили титаническими усилиями солдат, а вот демонстрация физподготовки была форменным позором. До конца полосы препятствий добралось меньше половины и потом еле стояли злые и запыхавшиеся.
— Саламандра, не желаете ли размяться? — мой едкий тон адресовался не ей, и она это прекрасно поняла.
— Как скажете, мой Сан.
Я кивнул, подтверждая завуалированный приказ.
Викен сбросила куртку и ушла к началу полосы. Ну что сказать, прошла она ее разве что не танцуя, с потрясающей легкостью и изяществом, вызвав на лицах солдат злость пополам с завистью и восхищением. Кто-то из офицеров решил прервать ее триумфальное шествие, и полоса молотов заходила, так что пройти ее стало совершенно невозможно. Викен задержалась лишь на секунду, оценивая ситуацию, и вдруг вскарабкалась на опору и пошла по верхней планке, к которой крепились молоты.
Полоса была пройдена, и приближение Викен встречали гробовым молчанием. Она даже не запыхалась, лишь слегка раскраснелась, разогнала кровь.
— Я не ожидаю от наших солдат, — разорвал тишину я, — уровня подготовки моего секретаря и приемной дочери, но то, что я увидел можно охарактеризовать лишь одним словом «позор».
Мне никто не возражал.
Дальше было еще хуже. После демонстрации подготовки «якобы спецназа» меня интересовали летчики.
Из пяти имитаторов работали только два.
Летчики сначала демонстрировали «парадные пролеты», но мне это быстро надоело, я и сам так могу, при том что подтверждал квалификацию лет пять назад. По моему приказу во второй имитатор отправилась Викен и началось веселье. Из шестнадцати ее противников лишь четверо не были уничтожены за три-пять минут боя, и то, последнему повезло — Викен просто устала уже.
— Я вижу, вы успели восстановить навыки, — поприветствовал я бледную и нетвердо стоящую на ногах девушку, когда она выбралась из имитатора.
— Я недовольна собой, мой Сан, и прошу при первой же возможности продолжить тренировки, — негромко ответила она.
— Не возражаю.
Летчики зыркали на нее так же, как и спецназ со смесью злости, зависти и уважения.
Эту ситуацию я оставил без комментариев, они были уже излишни.
После, в кабинете Кольцова я не спешил высказываться, вынуждая его оправдываться. Конечно, недостаточное финансирование, конечно, далеко не лучшие кадры, но это не извинения — другой бы на его месте не допустил такого развала и, скажем прямо, недееспособности части.
Сделав вид что согласен с оправданиями, я попытался разговорить его на тему Вашека и Ругова, Кольцов ушел в глухой отказ и при попытке надавить закрылся еще больше. Мне стоило большого труда сдержаться, и не дать понять, что досиживает он в этом кабинете считанные дни, а потом вылетит вон пинком под зад, и уж я позабочусь, чтобы долетел он до самой глубокой и темной ямы.
Что ж Кольцов на сотрудничество не пошел, сделаем ход конем — возьмемся за Ругова. Если приговоренному к смерти, в нашем случае тюрьме, пообещать избавление, думаю можно многого ожидать. И с Руговым как раз можно сыграть в открытую…
Вечером доложилась Ханди, руководившая проверкой док-базы — подчищали, грубо, но надежно, восстановить уничтоженные документы нельзя. Но ей удалось заполучить журнал диспетчеров порта и, когда его перелопатят, то совершенно четко будут знать, какие рейсы не были зарегистрированы.
Неплохо.
Следующим утром пришлось жестко оборвать занудные наставления Самарского, я понимаю, что мне необходима охрана, но взять свидетелей на разговор с Роговым я не могу, это гарантированно заткнет ему рот. Однако компромисс был найден в лице Викен. Как ни странно, но на роль охранника ее предложил Зайнов. Синто восприняла назначение, как и всё что с ней происходило за последний год, абсолютно бесстрастно, уточнив в платье ли я хочу ее видеть или в форме. Это давно превратилось в некий код — длинное шелковое платье с разрезами хоть и одевалось на тонкий свитер и штаны-лосины тем не менее делало ее женственной и обманчиво неопасной, а в форме информ-службы она превращалась в коскату, человека-оружие без собственной воли. Не знаю, какую из этих ипостасей я не любил больше.
Во время разговора начавшегося как вполне обычная светская беседа, Викен, в роли молчаливой гейши, ухитрилась полностью отвести от себя внимание и расположилась так, чтобы в случае чего блокировать Ругова. И как оказалось не зря.
После того как я резко сменил тему и выложил перед главой весь расклад, с ним начало твориться нечто странное — он впал в сильнейшую панику, и я не понимал почему, ведь он не идиот, должен же понимать, что это лишь начало жесткого разговора и соглашения. Но нет…трясущимися руками он полез в стол, якобы за лекарством и… Викен взвилась, нанося удары и опрокидывая его вместе с креслом на пол. Отлетел выбитый лучевик.
— Выбей из него все! — в холодной ярости приказал я.
Крыса! Мелкая грязная крыса, посмевшая напасть на Представителя! За это расстрел на месте! Ругов — труп.
Викен вырубила его и принялась связывать.
— Мой Сан, если позволите, допрос под веритас будет эффективнее… и тише.
— У тебя с собой?
— Да.
— Давай.
Через полчаса мы знали все.
Не учли… мы все не учли одну маленькую деталь. Если руда продавалась налево, значит, ее добывали больше, и соответственно было больше тех, кто ее добывал.
Не имея возможности завезти еще один карьерный комплекс, вернее не имея возможности скрытно его собрать и запустить, Вашек навез исследовательских вездеходов и погрузчиков, которые как муравьи выковыривали по чуть-чуть и по тонне-две увозили. И внутри каждого сидел человек, задыхаясь от низкокислородного воздуха, не имея возможности выйти. Рабство и каторга в их современном варианте. И таких рабов было около пяти тысяч — их никто точно не считал: часто мрут, на их место привозят новых.
Ставки в нашей игре взлетели до небес. Это не контрабанда в особо крупных размерах. Это преступление против личности… массовое.
— Вашек может взорвать всё, заметая следы, — как бы сама себе сказала Викен.
Да, может, с такими обвинениями ему не скрыться — его выдаст любая планета, любое государство. Мы все в нешуточной опасности. Узнав, что случилось с Руговым, он начнет действовать и форы у нас от силы час — два.
— Идем.
— А с этим? — Викен кивнула на связанного.
По привычке, я чуть не бросил приказ. «Убить». Чуть не допустил еще одну мелкую, но досадную ошибку. Она откажется выполнять и правильно сделает, допрос и казнь абсолютно разные вещи, не ее это дело. Взяв лучевик и выставив его на минимум, я выстрелил Крысе в голову. Чуть морщась от вони, Викен последовала за мной. Помощник главы был отправлен в отключку на пару часов, а больше нам никто и не встретился — администрация Скальной крайне малочисленна.
