Джу уже успел рассмотреть по печатям, что на столе у Диты – не завещание и не судебный исполнительный лист. Сказочная надежда не сбылась. Джу подавил грустный вздох.
Инспектор Дита аккуратно взял бумагу за верхние углы и торжественно объявил:
– Имею честь передать вам, господин Джуджелар, новогодние поздравления от вашего дяди, достопочтенного кира Ариксара из Агиллеи. Кир Ариксар приглашает вас на прием в честь государя Аджаннара, который состоится в одиннадцатый день лета во дворце Игулах. По этой причине вам будет предоставлен двухдневный отпуск…
Джу принял бумагу из рук инспектора Диты, и тот словно передал с лиловым листком всю свою почтительность.
– И не забывай, сынок, что ты находишься на государственной службе, – обычным своим тоном продолжил Дита. – Где бы ты ни оказался, с кем бы ни встретился, – ни на миг не забывай об этом.
За дверью инспекторского кабинета Джу повертел бумагу так и эдак. Ничего интересного, о чем бы Дита не упомянул, написано в ней не оказалось. Всего несколько церемониальных строчек, выведенных каллиграфом, и белая восковая печать с бегущим волком. Уместно, наверное, было бы прослезиться от умиления. На памяти Джу любезный дядюшка впрямую напомнил о себе в первый раз. Головой ли он ударился, что вспомнил вдруг о том, что у него есть племянник?.. Впрочем, Единый ему судья. Джу сложил лиловый свиток, сунул его за пазуху и сдул пушинку у себя с рукава. Интересно, что конкретно имел в виду Дита, напирая на обязательства по службе. Не надираться на празднике в зюзю? Быть осторожным в выборе знакомств и собеседников? Или что?..
Имение Игулах, «Семь холмов», находилось в пяти лигах от Столицы за северной заставой Иш по дороге на Курганы. Джу прошлым летом был недалеко от этого места на учениях, но он думал – эти земли принадлежат государю. Очевидно, он ошибся.
За треть лара Джу нанял на постоялом дворе серую кобылку, взял в долг у приятеля саврскую сбрую в серебряных бляхах и бархатный красный чепрак для нее, сам нарядился, как мог, и в таком виде прибыл в гости к дяде. Из вежливости он приехал заранее. Так учили в лицее: по этикету низшим чиновникам и младшим членам семьи положено появляться чуть раньше назначенного срока, чтобы не отвлекать хозяев от приезжающих вовремя значимых персон. Сам Джу далек был от того, чтобы считать себя хоть сколько-нибудь значимой персоной. Тем удивительней показалось внимание, которое уделил ему дядя кир Ариксар. Несмотря на то, что ожидался приезд государя и по этой причине слуги бегали и суетились чрезвычайно, чтобы встретить Джу, был выделен специальный человек.
Джу плохо знал своего знаменитого родственника. Кроме имени кира Ариксара и печати с белым волком, Джуджели известно было только то, что Волку, как старшему в семье, принадлежат три четверти земель в провинции Северная Агиллея. Мачеха Джу, кирэс Яана владела едва ли двадцатой частью от поместий Волка, и, тем не менее, ожидаемое после нее наследство представлялось Джу весьма и весьма значительным. Впрочем, наследники у Волка были свои, так что Джу не с чего было разевать рот на чужой пирог или считать деньги в дядином кармане. Но он даже близко не предполагал, что семья, к которой он, пусть номинально, но все ж принадлежит, настолько богата.
Джу был попросту ошеломлен. Личная гвардия на охране ворот, сотни талей ухоженной земли обнесены решетками с золочеными зубцами поверху, без счета слуг и рабов, дорожки в саду выложены розовой мраморной плиткой, белокаменный дворец на холме… Джу от удивления разве что рот не разинул, словно деревенщина какая.
Степенный человек – младший управляющий, как он себя назвал, – встретил Джу во внутреннем дворе и провел его галереей к широченной лестнице, застеленной парфенорскими коврами такой дивной красоты, что на них ступить было боязно. Однако слуги носились вверх и вниз без всяких опасений, и Джу, сделав вид, что безумная роскошь вокруг – дело для него обычное, и ему не привыкать, последовал за провожатым на второй этаж к апартаментам кира Ариксара.
Волк стоял у окна шикарного кабинета рядом с каким-то дворцовым чиновником из тех скрытников, что значок ранга носят с обратной стороны воротника, словно сыщик Иль, – поди-ка, догадайся, кто перед тобой: помощник смотрителя кухни или начальник охраны Царского Города.
Волк был высок ростом, прям, как палка, и абсолютно сед – большая редкость среди таргов. А собеседник его и вовсе не был таргом. Во взглядах, которыми обменялись эти двое, когда он вошел, Джу смог прочесть весьма лестное для себя одобрение. В который раз Джу порадовался, что благодаря нежданно свалившимся деньгам он выглядит достойно.
Ему, с детства ненавидевшему всякие церемонности, пришлось исполнить традиционное приветствие старшего младшим и целовать Волку рукав, после чего официальную часть визита Волк разрешил считать завершенной.
– Я рад видеть в своем доме моего племянника, сына моего любимого брата кира Агиллера из Агиллеи, – сказал Волк. – Я вижу, Джуджелар, ты – разумный и воспитанный юноша. Очень жаль, что раньше мы не были знакомы. Но я надеюсь исправить это досадное упущение…
Джу стоял пред Волком, выпрямившись. Взгляд его скользил по затканным золотом бархатным занавесям, узорному паркету, золотым статуэткам, держащим решетку перед камином. На губах застыла вежливая полуулыбка, а праздничное настроение куда-то улетучилось. От всего увиденного Джу было неприятно. Не из зависти. Из какого-то другого чувства, больше похожего на обиду. Видать, не той ногой порог переступил.
Волк продолжал:
– Господин тайный советник Дин, – кивок в сторону дворцового чиновника, – помог мне отыскать тебя в Столице. Ты – единственный сын моего брата, а наша семья всегда была одним целым. Я с прискорбием узнал, что ты, как полный сирота, принят на государственное обеспечение. Я желаю исправить это положение, неподобающее для человека нашего рода. Я хочу тебя усыновить. Ты станешь моим младшим сыном и войдешь в клан Белого Волка.
Джу отвлекся от каминных статуэток и прямо взглянул Волку в глаза. «Где ты был, дядя Волк, – говорил он про себя, – когда меня пороли за то, что у меня не было трех ларов заплатить в месяц за квартиру? Когда дети безродных торгашей, учившиеся со мной, смеялись над моей нищетой? Ты ел с золотого блюдечка, а у меня не было ничего своего – портянки да шнурок на штанах и те казенные…»
– Не гневайтесь на меня, сиятельный кир, – произнес он, – но я свято чту память моего отца, и для меня предательством было бы принять другое имя.
Волк, вопреки ожиданиям Джу, слабо улыбнулся в ответ.
– Твой отец… – он покачал головой. – Впрочем, как-нибудь в другой раз о нем. Ты учишься в лицее «Каменные Пристани»?
