Ещё, учтя печальный опыт путешествий на БМП-2Д и грузовике Воронья, был установлен метельник, ну или, как говорят некоторые, скотоотбрасыватель. теперь мертвяк под колёса нырнуть не сможет при всём желании. Видите? Доктор учится не только на своих ошибках, но и на чужих!
- Ну, давай, рассказывай, Натти, - уселся я поудобнее. - Кто эти двое такие? Хотя, про Петю я уже понял, я про Юстину.
Юстина лежала на верхнем ярусе двуспальной кровати, вмонтированной в стену. Она в наушниках смотрела какой-то фильм.
- Мне известно не очень много, - пожала плечами Натти, поглядывая на экран.
Да, у нас кабина глухая, цельнометаллическая, что нивелирует шанс повторения событий с Команчем, человеком Ворона, которого мертвяк выковырял через смотровое отверстие.
Снаружи у нас камеры, неприметные и защищённые, высокого разрешения, с ИК-излучателем для ночного видения. Есть отдельная камера для ночного видения на арсенид-галлиевых фотокатодах. В общем, без глаз мы не останемся, если, конечно, кто-то не начнёт их целенаправленно выбивать...
- Ну, хоть что-то же ты должна знать, - не поверил ей я. - Иначе на каких основаниях ты взяла её с собой? Нет, это не значит, что я осуждаю твой выбор, но мне хотелось бы знать, с кем имею дело. Сначала от тебя, а потом от неё самой.
- Звать её Юстина, а точнее Устина Володаровна Шиян, украинка из Донецкой области, - начала Натти. Двухтысячного года рождения, пятого декабря. Родители предприниматели, постоянно в разъездах, она с ними. Торговала в родительском мебельном магазине до двадцатого года, а потом они погибли от ВИ-гриппа. Хозяйство, оставленное Юстине, начало трещать по швам, она продала бизнес, поступила, по предсмертной просьбе родителей, в Донецкий технический институт, училась там, а потом, не так давно, кстати, во время занятий, началось то, что началось. Она с группой студентов укрывалась в заброшенном противоядерном бункере, потом их нашли мёртвые, она сбежала, бежала неизвестно сколько, потом нашла какую-то деревню, я забыла какую, а там уже обустроилась. Убивала мёртвых, делала запасы, не высовывалась никуда. А потом приехали эти и захватили её в самое настоящее рабство. Потом в её жизни появилась я, выкупила её у местного супермаркета и забрала с собой. Это всё, что я знаю.
- Хм... - хмыкнул я задумчиво, усваивая информацию. - Любопытная биография.
- Да там у четверти города похожая биография, - махнула рукой Натти. - Я с людьми поговорила за это время. Никто даже изначально не ставил цели строить нормальное общество. Голова бредит идеей возродить древнее государство, где можно владеть людьми, смотреть на смертельные бои гладиаторов и думать, что тебе ничего не будет...
- М-да... - протянул я. - Ну ничего, всё дерьмо осталось позади. Вернёмся домой, заживём как раньше. И нахрен все эти мутные дела с военными и прочее...
- Да, я уже устала от всего этого, - кивнула мне Натти.
Эх, как же я устал...
Глава девятая. Депрессия
//Окрестности города Морозовск. Россия//
- И что, реально не было ни одной части в той области? - ещё раз удивлённо вопросил я.
- А зачем? - задала резонный вопрос Юстина. - С Россией военных действий не предполагалось от слова совсем, а больше воевать не с кем. Нет, что-то было, наверное, но крупных частей точно не стояло.
Это я обсуждал с ней причины стремительного падения востока Украины во время Апокалипсиса. Полиция к такому готова не была, впрочем, как и у нас, части вовремя не подняли, а в Донецкой области их толком не было, помимо ПВО, но те и в лучшие годы были не самыми лучшими ударно-штурмовыми войсками, поэтому от них никто ничего не ждал. В принципе, тот же сценарий, что и у нас, всем крышка.
У нас тоже военных было не особо много, но кадеты Мольского военного института сумели вырваться из города, возможно даже, попутно кого-то спасли, но больше я о них ничего не слышал.
На западе тоже получилось не очень радужно, что не очень удивительно, потому что так получилось везде. Никто не пришёл на помощь, все боролись за собственное выживание, из людей вылезало всё дерьмо глубин их сознания, кто-то не успел очухаться, кто-то стал мертвяком, а кто-то спрятался. Никто не думал о спасении других. Даже тот человек, которым когда-то являлся я. Это печально, но факт.
Я сильно изменился, в этом я себе даю полный отчёт. Представьте, что над головой каждого человека есть чаша для дерьма, которое он может вынести. Я всю свою сознательную жизнь думал, что моя чаша была наполнена до краёв всем рабочим и жизненным дерьмом, но Апокалипсис показал, что нет, там даже на донышке не было. Просто всё это было ненастоящее дерьмо, это был быт, тяжёлый, отупляющий, но быт. Настоящее дерьмо было впереди...
Ну так вот, сейчас я понимаю, что чаша уже давно переполнена настоящим дерьмом и изливается вниз, прямо на меня. И я замазан этим дерьмом. Я залит им и распространяю его вокруг.
Думаете, я не хотел жестоко измываться над Лёликом? Нет-нет, я придумал для себя прекрасную отмазку, дескать, это нужно чтобы напугать остальных, чтобы оставить им устрашающий месседж! Хуй там плавал. Я хотел как следует наказать конкретно Лёлика. И даже если кому-то покажется, что всё было справедливо и соизмеримо, я так на самом деле не считал. И сейчас, думаю, не считаю. Надеюсь.
Эти мысли пришли мне ещё в тот момент, когда я допрашивал Кис-Кис. Вы знаете, что я собирался её повесить на фонарном столбе у заправки? Причём не классическим методом, когда от рывка ломаются шейные позвонки, а изуверским, медленным, когда под давлением тела петля пережимает дыхательные пути и человек мучительно задыхается. С нашей высокой "Выносливостью" это была бы долгая смерть. Очень долгая. И я собирался собственными руками держать верёвку, символически выдавливая из Кис-Кис жизнь...
Но я передумал. Я просто расстрелял её у стенки, что является вполне обычной и относительно быстрой смертью. Лучше я от этого не стал, но хотя бы не замарался в дополнительном дерьме, в которое хотел окунуться с головой.
И чувствую я, что в будущем я ещё не один раз окуну свои руки в подобное дерьмо. Просто не может быть иначе.
Главное, не стать зверем. Это скользкая дорожка, на которой легко потерять голову и перестать быть собой.
- Значит, как везде, - вздохнул я тяжело, отвечая на слова Юстины. - Натти тебе рассказала наши правила?
- Нет, - покачала головой Юстина.
- Тогда слушай...
- Внимание! - крикнул Пётр, который день напролёт следил за камерами.
Мы его не просили, я даже хотел установить дежурство, но Петру было интересно смотреть на картинки, поэтому он следил за обстановкой по четырнадцать часов в день, а потом его подменяли я или Юстина.
Я кинулся к экранам и увидел здорового мертвяка шестиранга.
- Юстина, смени Натти! - дал я команду. - Натти, у тебя ружьё при себе?!
- Есть! - ответила она, меняясь с Юстиной местами. Мертвяк догоняет. Мы едем со скоростью восемьдесят пять километров в час, а эта сука нас догоняет!
- Неси его скорее! - кричу я и вставляю в амбразуру АКМ-Ку.
Выстрел, выстрел, выстрел. Подсёк переднюю лапу, тварь покатилась по взрыхлённому снегу, но тут же скоординировалось и побежала дальше. Мразь...
Подбежала Натти со своим карамультуком. Высунула ствол из амбразуры, замерла на секунду и выстрелила.
Я своими глазами увидел, как голова перекачанного мертвяка вмялась внутрь и он упал на трассу, по инерции проехав пару десятков метров.
- Готов, - удовлетворённо кивнула Натти, вынимая ружьё из амбразуры.
- У этой штуки есть имя? - поинтересовался я.
- Да, называю её "Кара", - ответила Натти.
- Это сокращение от "карамультук"? - уточнил я.
- Эм, нет, - удивлённо покачала головой Натти. - Что за слово такое вообще?
- Ну, как мне объяснял отец, так они называли афганские дульнозарядные фитильные мушкеты, которыми иногда вооружались душманы, - ответил я. - Бронежилеты они не пробивали, но если в конечностью попадёт или в незащищённый участок, то наносило страшные раны. Но основная проблема заключалось именно в попадании.
