– Чисто.
– Чисто.
Отрапортовали они, возвращаясь, и группа двинулась дальше.
– Звено три, мы вошли в здание, – сообщил Глеб. – Как поняли?
– Понял вас. Постараемся не зацепить.
– Волкова, что видишь?
– Большинство целей на втором этаже, – ответил как всегда спокойный и почти равнодушный голос. – Внизу, в третьем оконном проеме, вспышка.
– Понял тебя, – Глеб краем глаза взглянул на Демидова. – Сколько окон в комнате?
– Два.
– Следующая дверь налево.
Николай кивнул и, стараясь как можно мягче ступать по засыпанному стеклом и бетонным крошевом полу, двинулся к цели. Не заходя в комнату, он сделал два шага мимо дверного проема, направив внутрь ствол изрыгающего пламя СГК.
– Чисто.
– Чисто, – поддержал его Ульрих, закончивший осмотр помещения напротив.
– Звено два, – негромко произнес в микрофон Глеб, – доложите обстановку.
Включившаяся на передачу рация Баскевича тут же наполнила динамик возбужденным и неразборчивым из-за треска автоматных очередей криком:
– …справа, справа отсекай! Вот сука!
– Доложите обстановку, – повторил Глеб.
– Неприятель предпринимает попытки зайти во фланг! Да чтоб тебя! – В ухо снова ударил грохот выстрелов. – Подтверждаю четыре ликвидированных цели! Потерь нет! Только Майсак растяжку со светошумовой сдернул. Легкая контузия. Мать твою! Вот он, за колонной!
Голос Баскевича окончательно потонул в автоматной канонаде.
– Преклов, – позвал Глеб.
– На связи.
– Хватай пулемет и дуй к третьему звену, их там здорово поджимают.
– Принял.
Появление неприятеля за спиной у проникшей в здание троицы было замечено слишком поздно. Демидов среагировал раньше остальных, развернулся вполоборота, но выстрелить уже не успел. Первая пуля угодила ему в левое плечо, еще три зарылись в армидную ткань бронежилета, чуть выше сердца.
Услышав позади выстрелы, Глеб опустил флажок переводчика режима огня в положение «модуль» и, не целясь, послал гранату на звук, после чего, ухватив повалившегося на пол Демидова за эвакуационную петлю, затащил его в ближайшую комнату.
Оставшийся в наполненном бетонной пылью коридоре Ульрих дал длинную очередь в сторону неприятеля и отошел следом за товарищами.
– Как он? – покосился Карл на Николая, держа дверной проем под прицелом.
– Сейчас выясним.
Глеб открыл планшет и, выбрав боевую единицу, ткнул в пиктограмму с подписью «эпинефрин».
Лежащий на спине Димидов вздрогнул, вытаращил глаза и, хватая ртом воздух, принялся судорожно себя ощупывать.
– Цел, – констатировал Глеб.
В подтверждение озвученного вывода Николай поднялся на ноги и, продышавшись, кивнул:
– Я в порядке.
– Волкова, – включил микрофон Глеб, – какого черта ты там делаешь? Нам только что зашли в тыл.
– Они спустились через брешь в перекрытии, – ответила Наташа, ничуть не смутившись. – Трое. Одного я сняла. Не успела доложить.
– Ладно. Как там оставшаяся парочка? Видишь?
– Да. Их вынесло наружу. Мертвы.
– Сколько еще наверху?
– Предположительно – четыре. Как минимум один ранен.
– Понял. Конец связи. Консальски.
– Слушаю.
– Мы идем наверх. Обеспечь десять секунд плотного огня по второму этажу, чтоб наши друзья не скучали, а потом сразу рвите к Баскевичу. Пора давить гадов.
– Принял.
Едва стих шум статики, как метрах в тридцати левее одновременно застучали пять автоматов. Прямо над головой, посыпая шлем серой пылью, ухнул взрыв.
Троица, перейдя на бег, миновала коридор нижнего этажа и начала быстро подниматься по лестнице.
Стоящий возле крайнего пролета и отвлеченный неожиданной активностью атакующих китаец умер первым из оставшихся защитников. Он успел только чуть повернуть голову на звук шагов, когда рой десятимиллиметровых экспансивных пуль вошел в спину, превратил внутренности в кисель и вышел через грудь кровавым фонтаном. Тело упало вперед и, прочертив по стене багровую дугу, затихло.
Еще два стрелка, примостившихся у оконных проемов в коридоре, умерли спустя секунду после первого. Гранатометный выстрел с посланной вдогонку очередью оставили после себя два дымящихся трупа на залитом кровью и засыпанном гильзами полу.
– Должен быть четвертый. – Глеб перешагнул через мертвое тело и дал подчиненным знак следовать вперед, взяв на себя прикрытие тылов.
Верхний этаж имел иную планировку. Комнаты здесь располагались только по одной стороне. Дальний конец коридора обрывался пустотой. Крыша тоже была наполовину разрушена. Снаружи доносились неумолкающие автоматные трели и басовитое соло РПЗ, лишь изредка перебиваемые не попадающим в мотив люгером. Звенья смыкались, беря противника в клещи.
– Чисто, – доложил Ульрих, осмотрев первую комнату.
– Чисто, – отчитался Демидов, делая шаг назад из второго дверного проема.
– Стоп, – приподнял Глеб руку с цевья.
Из третьей комнаты донеслись странные звуки, похожие на те, что вырывались из горла пленного китайца на плацу, но не такие тягучие. Последний защитник цитадели говорил очень быстро. Рубленые фразы перемежались короткими паузами, словно ему не хватало воздуха. Среди вражеской тарабарщины знакомыми были только три слова: «Нет стрелять! Нет патрон!».
– Сдается во второй раз? – поморщился Ульрих. – Ну и дерьмо.
– Что он там, интересно, по-своему лопочет? – Глеб подошел к дверному проему.
– Он молится, – как гром средь ясного неба прозвучал в наушнике знакомый голос. – Ему страшно до усрачки, поэтому узкоглазый сучий потрох просит своего бога о милости. Окажи ему милость, курсант, организуй встречу с Буддой. Выполняй.
– Есть, господин Воспитатель!
Глеб, сам от себя не ожидая, щелкнул каблуками.
Ульрих с Демидовым, почуяв незримое присутствие Крайчека, моментально подобрались и расправили плечи.
На секунду выглянув из-за косяка и оценив обстановку, Глеб шагнул внутрь.
Китаец сидел на полу, привалившись спиною к стене, и дрожал. Карабин с отомкнутым пустым магазином лежали рядом. Ткань куртки в районе правого плеча и ниже пропиталась кровью. Трясущиеся пальцы теребили клочок бумаги, а губы безостановочно двигались, шепча молитву. Заметив возникшую в дверном проеме фигуру, китаец вздрогнул и заработал ногами, будто надеялся как можно глубже вжаться в стену. Неразборчивое бормотание опять сменилось ломаным русским:
– Нет стрелять. Нет стрелять. Мой воевать конец. Нет стрелять.
– Хм, – Крайчек усмехнулся, глядя на «трогательную» картинку с камеры Глеба. – Ну что ж. Не стрелять так не стрелять. Давай, курсант, уважь его, выполни последнюю просьбу.
– Есть.
