Бой уже проходил над самыми крышами равнодушного ко всему поселка. Виктор дрался из последних сил, «мессеры» ловко его загоняли, чувствовалась богатая практика, только чудом его истребитель еще не получил повреждений. Вдруг, сбрасывая с хвоста размашистым виражом особо настырного «мессера», он увидел, как слева выше, из облаков вывалилась пара «МиГов».
— Ребята, я Восемнадцатый, нахожусь справа ниже, за мной выше пара «мессов». Атакуйте! — «МиГи» его услышали, набирая скорость, моментально провалились вниз и устремились в атаку, заходя «мессерам» в хвост.
Те, увлеченные боем, казалось, ничего не замечали вокруг. Виктор, плюнув на оборонительные маневры, уходил по прямой. Они вытянулись за ним, медленно догоняя. Ведущий «МиГов» настиг замыкающего «мессера» и чуть ли не в упор расстрелял его из пулеметов. Хорошо было видно, как росчерки трассеров пропадают у того в фюзеляже… С секунду ничего не происходило, «мессер» продолжал полет, паря пробитыми радиаторами и оставляя за собой белесую полосу вытекающего бензина, а потом он загорелся. Сперва как-то робко, словно рыжий песок начал сыпаться из-за крыла, потом все сильнее, и вот уже огненный ком, увенчанный черными крестами на крыльях, мчится к земле, оставляя черный шлейф дыма. Второй «мессер» сразу врубил форсаж и, снизившись до самых крыш пологим пикированием, стал уходить. «МиГ» пытался его преследовать, но безрезультатно, тот отрывался все сильнее и сильнее…
Он пристроился к «МиГам». Это оказались свои, Шубин привычно погрозил ему кулаком, но беззлобно, улыбаясь. Шишкин же вообще растянул улыбку в тридцать два зуба.
Обратно вернулись без приключений. Устал Виктор страшно. Сил, чтобы рулить, почти не осталось, из кабины его вытаскивал Палыч, он же помог снять парашют. Виктор стоял, покачиваясь, и глупо улыбался.
— Ты где так вспотел? — улыбаясь в прокуренные усы, спросил Палыч.
— Да, — Виктор устало махнул рукой. — немцы кого хочешь вспотеть заставят.
— Хе, ну они такие, — с важным видом подтвердил механик. — Иди, там тебя командир уже заждался…
— Ну-с, — Шубин с удовольствием сделал первую затяжку. — Тута начнем, пожалуй… По атаке колонны… отработали чисто, правда, Витя, смертничек наш, как обычно, отличился. Я же говорил тебе, чтобы так низко не опускался… как об стену горохом… Ну, тута, ладно, немцы тебя быстро отучат. Теперь дальше, ты почему от группы оторвался?
Виктор задумался.
— Я сперва при штурмовке оторвался, но недалеко, надо, наверно, было форсаж дать, догнал бы, потом вы резко вправо повернули, я же левее был, еще сильней отстал. Вы в облака ушли, я сразу за вами, зашел, а там никого. Спустился ниже, вас там тоже нет. Тогда я решил, что вы наверх ушли…
— Вот видишь тута, к чему приводят такие атаки? — перебил его комэск. — Там немного, тут немного, вот и отстал. А тута немцы, а они одиночек отставших ой как любят. Дальше что?
— А дальше облака пробил, а там немцы…
— Так чего же ты сразу обратно в облака не ушел?
— Ну, — Виктор смутился, — как-то не подумал. Сбить хотел.
— Ха! Сбить. Однако, герой, — Шубин с Игорем развеселились. — Ну как, тута, сбил?
— Нет, — поник Виктор, — крутились минут десять, а потом вижу, одолевают меня, я рванул в облака, а там-то уже облаков толком и нет. Окно, здоровенное, над Курганом. Вот тогда-то я и стал вас по радио звать…
— Это ты теперь его должен долго водкой поить, — указал комэска на Игоря, — выскочил вперед меня и давай крутить крыльями, на Курган потащил. Игорь, что это было?
— Так, Дмитрий Михайлович, это Гольдштейн мне перед вылетом приемник настраивал, крутил. А потом, когда Саблина искать стали, я и вспомнил, что у него передатчик стоит. Включил, а тут он, весь эфир воплями забил, под Курган звал.
— Я так и думал, — протянул Шубин, — выходит, Витек, спасло тебя твое радио. Вот запомни этот урок хорошенько, как оно, от группы отрываться. Схарчили бы тебя тута немцы через пару минут, как пить дать. К земле бы прижали и схарчили или на силу бы взяли, тебя-то вон до сих пор шатает, а они вдвоем, вполовину не так устали. Хотя силен, силен. Почти пятнадцать минут против пары драться, это тута, конечно…
Тут Шубин снова увидел незадачливого механика по радио.
— О, Гольдштейн, поди сюда… — последний, испуганно озираясь, заспешил к начальнику.
Комэск, видя его испуг, напустил на себя грозный вид, нахмурил брови, но не выдержал, засмеялся.
— Гольдштейн, за оперативную установку и хорошую работу радио на самолетах объявляю тебе благодарность! Молодец… Теперь дальше, сколько у нас в эскадрилье радиостанций?
— Приемников семь, правда, один неисправный, а вот передатчиков всего два и есть.
— Почему так мало? — изумился Шубин.
— Все штатно, было раньше три, но третий стоял на машине Королькова…
— Так… ясно. Тогда вот что, один передатчик поставь на мою пятерку. Второй с его машины снять, — палец комэска уперся в грудь Виктора, — и поставить на истребитель Петрова.
«Ну вот, — пригорюнился Виктор, — мало того что идея радиофикации всей эскадрильи накрылась медным тазом, одни приемники… так еще у самого отобрали аналог местного тимспика. Но, по крайней мере, в нашей эскадрилье радио все же будет. Значит, есть хоть какая-то польза от моего попадания в прошлое. Хорошо бы еще свободную охоту ввести. Вот только на «МиГе» это сложно. Одиночного «мессера» не догонишь, а от звена «мессеров» и не убежишь. Эх, не все так просто в этом прошлом»…
— Дальше, — продолжил комэск, — все рации настроить на одну волну. Сегодня или завтра, посмотрим по времени, проведешь занятие с летчиками, как правильно ими пользоваться, может, забыл кто или не знал, — последнее он буркнул себе под нос. — Иди, Шаховцева позови, мне он нужен… Ну что, — обратился он к своим ведомым, — пошла писать губерния… Двинули на КП, рапорта напишем, заодно проверим ваши литературные таланты, — он засмеялся, — не каждый день эскадрилья «мессеров» сбивает.
В землянке хорошо. Там нет такого пронизывающего зимнего ветра. Там нет мороза. Печка, растопленная стеблями подсолнуха, сильно дымит, плюется искрами, однако исправно дает тепло. В землянке полумрак, накурено и дымно. Летчики развалились на лавках, «добирают». Подъем каждый день происходит рано, вот и используют каждую возможность, чтобы поспать часок-другой.
Но вот на улице заурчал мотор полуторки, и в землянку, занося с собой клубы морозного воздуха, гремя термосами, ввалилась Галка, официантка из столовой. Розовая от мороза, она быстро скинула тулуп и затараторила, не забывая накрывать на стол:
— Вот, товарищи командиры, покушать принесла, присаживайтесь. А то вы еще не завтракали, а на улице так холодно, так холодно…
