– Господин капитан, вас просят зайти в особый отдел СБ.
Артем прервал моральное уничтожение заместителя начальника штаба Северного округа и проследовал за вестовым в западное крыло. Последние дни особисты настолько его боятся, что выключают телефоны, запираются по кабинетам и пьют, стараясь не звенеть стаканами. Когда московский инспектор срисовал их пьяноватые ауры через дверь и передал по команде описание времяпровождения личного состава в служебное время, Алиса засекла разговор с обсуждением, не лучше ли устроить столичной выскочке несчастный случай. Поэтому ныне на вражескую территорию он проникает только в сопровождении обоих своих охранников, держащих оружие на боевом взводе.
– Вот, Трофим Семенович, знакомьтесь, наш главный обидчик.
– Здравствуйте, полковник.
– Майор-воевода, дорогой капитан. Растем.
Начальник особистов посмотрел на жмущих друг другу руки мужчин в штатском диковатыми глазами. Он никак не ожидал, что новый начальник управления контрразведки и заместитель главы СБ Руси будет сердечно ручкаться с армейским извергом.
– Поздравляю. Надо понимать, новое звание проистекает из новой должности?
– Проницательный. Сразу видно – моя школа. Что удивляетесь, майор? Господин Уланов почти год служил под моим началом. Если он указал на недостатки, значит – святая правда. Не оправдываться нужно, а исправлять. Или я вас поправлю.
Артем подарил майору взгляд сытого и потому временно не опасного хищника, попросив свалить из кабинета. Тот проглотил обидное предложение и ретировался. Капитан удобно устроился в кресле, отклонил угощение сигаретой и взял быка за рога:
– Я так понимаю, ликвидация Вяземского и реляция о его мрачном наследстве вознесла вас на следующую ступень служебной лестницы, замом самого Бреговича.
Демченко радостно подтвердил.
– То есть я, как никто, заслужил проставку с вашей стороны.
– Чтобы генерал наливал капитану? Ну и наглеца я воспитал.
– Ладно, мне нужна не халявная выпивка, а некоторая информация. Когда вы узнали, кто я такой?
Демченко даже огорчился немного:
– Это же элементарно. Сравнил твою ДНК из личного дела, как только прочел рапорт об акции в Столбцах и предсмертных словах Эрика. Удивляюсь, что ты сам не сообразил это сделать раньше меня.
– Второе. Скажите, воевода, вы гораздо больше осведомлены о произошедших вокруг меня событиях, о двух покушениях на князя. Почему вы не предотвратили ни одно из них?
– Обижаешь. А благодаря чьему вмешательству ты оказался внедрен в команду Ахмедова? Думаешь, Вяземский просто так поставил на острие атаки человека, который не предаст князя?
– О, какие успешные интриги! Гибель Болеслава и моего отца – мелкий сопутствующий ущерб.
– И что я, по-твоему, должен был сделать? – разозлился Демченко. – Думаешь, полковник СБ – большая шишка, если нужно свалить личного друга княжеской семьи? Он – муж троюродной сестры князя. Меня бы с говном смешали и в унитаз спустили. Князь врубается, только когда его в самом деле начинают убивать.
«Мда, примерно как я, когда узнал на Арене про причастность Вяземского к первому покушению, – вздохнул про себя Артем. – Кто бы меня послушал? Разве что Болеслав, он сам воеводу терпеть не мог. Списали бы на предсмертный бред умирающего телохранителя».
– Вы зачем-то хотели меня видеть. Понятно, соскучились. Но, верно, какая-то конкретная причина есть.
– А как же! Скажу торжественно – просьба. Уймись. Дай мне спокойно разгрести навоз после предшественника.
– Дам. В вашем шестом отделе подобного бардака не наблюдалось.
– Вот и славно. В Москву скоро?
В переводе на русский язык – когда свалишь на хрен и перестанешь путаться под ногами.
– Точно не могу сказать, жду приказа со дня на день. Работайте спокойно, господин воевода.
Разрешив себе расслабиться, Артем посвятил остаток командировки научникам и порадовался, что ретранслированная им идея покойного Кривицкого просмотреть забытые идеи рубежа XIX и XX веков приносит новые плоды. Перед тем как электроискровое зажигание паров бензина и компрессионное в дизелях окончательно победили, существовал другой способ воспламенения топливной смеси, которое использовал в своих моторах изобретатель четырехтактного цикла Август Отто. Вспышка топлива происходит от открытого пламени, подаваемого через трубку. То есть возможно рассчитать работоспособный в условиях нижнего мира мотор с низкой компрессией, в котором топливо горит сравнительно медленно, не выбрасывая избыток энергии в магический диапазон.
Военные инженеры продемонстрировали прототип. Массивное восьмицилиндровое сооружение на стенде величаво крутило маховик.
– По сравнению с верхним миром масса ограничений. С литра рабочего объема снимаем не более двадцати лошадиных сил мощности при двухстах оборотах в минуту. Но КПД уже заметно выше, чем у лучших паровых поршневых машин.
– А требовательность к топливу? – Артем вздрогнул от неизгладимых впечатлений, как его «Лада-Калина» чихала и кашляла от засора карбюратора после дешевых АЗС.
– Исключительно низкая, – гордо отрапортовал создатель. – Отлично крутится на низкосортном дизтопливе. А малая компрессия и небольшое число оборотов обеспечат значительный ресурс.
Окинув взглядом массивный агрегат, капитан уразумел, что для тепловозов и кораблей такой двигатель – самое то. Возможно, для тяжелой строительной техники и танков тоже сгодится. Автомобилям, особенно легковым, не повезло.
Авиаторы начали сборку предсерийного двухмоторного моноплана. По их планам на обкатку модели понадобится полгода, не более. К сожалению, ДВС в авиацию не попадет. Даже с весом котла, конденсатора и топки паровая машина обладает куда меньшей удельной массой на единицу мощности.
Попутным дирижаблем Артем перенесся на остров Белый, где маг Григорий, его бывший учитель, с целой командой чародеев и инженеров доводил до ума космические аппараты, выводимые на орбиту тем же заклятием, с помощью которого капитан левитировал на татарскую военную базу.
Все замечательно. Наука и техника прямо-таки рвутся вперед. Если бы не одно большое «но»: ничто из этих новинок не успеет к войне в Крыму.
Поэтому будем сражаться по старинке. У кого больше магии – тот и на коне.
– Транспорт, господин капитан.
Единственный на корабле, не являющийся профессиональным моряком, Артем носил серый комбинезон без знаков различия, но команда непременно называла его по званию, подчеркивая его чуждость военно-морскому флоту.
В голосе командира субмарины – плохо скрытая ирония. Сугубо сухопутная личность отдает под водой приказания ему, капитан-лейтенанту Крылову?
