Прошли минуты. А может, вечность. Дыма стало меньше, огонь стих, звуков ноль.
Бродяга встал, отхлебнув воды, пытаясь понять, где он, что произошло и что делать дальше. Спохватился. Из оружия только нож охотничий да вальтер на полу. Ни гранат, ни серьёзного вооружения.
Внизу щёлкала, трещала разрядами "электра". Сталкер зажег факел, включил фонарь, в правую руку взял пистолет (проверив обойму), медленно зашагал наверх.
Коридор представлял собой закопчённый, разбитый, безжизненный туннель. Ни дверей, ни трупов, живых тоже никого. Ни звуков, ни страха, ни радости. "Где Корсар? Он же был со мной!"
- Корсар! - позвал хрипло Бродяга, прокашлялся и уже громче. - Командир!
В ответ тягучая мёртвая тишина.
- Корсар! Корса-а-р!
Без ответа. Плохо.
Сталкер обследовал комнаты, обошёл весь этаж до аквариума - никого. Стало жутко и очень одиноко. Ни дверей, ни окон.
"Люк!" - вспомнил Бродяга и нашёл, что искал.
Пройдя к крышке пожарного хода и взявшись за неё, сталкер дёрнулся, вскрикнул от боли в конечностях и спинном мозге и упал назад. Горящий факел чуть не спалил лицо. Бродяга матюгнулся и оглядел перчатки. Кожу под ними жгло, а резина вспучилась и потрескалась прямо на глазах. "Ни хрена се!"
Сталкер встал, осмотрелся. Возле двери в коридор лежало раскуроченное, обугленное взрывами и огнем ружьё Зональщика. Сразу подкатил ком к горлу. В висках застучало. Проводник! Он считался одним из лучших сталкеров в Зоне. Бывалым и опытным. Забрал его Чёрный сталкер! Навсегда забрал!
Бродяга попробовал поддеть люк ружьём, используя его в качестве ломика. Никак. Стучал, ковырял. Безрезультатно.
Откуда ему было знать, что люк запечатан снизу аномалией "магнитуда", собравшей всё железо цеха в кучу и разместившей всё это на потолке гирляндой вниз. И вдобавок "синий огонь", гуляющий по цеху, сожрал всё, что может гореть, даже тела мутантов и сталкеров. И только горевший остов пулемета Гудвина напоминал о недавнем скоротечном бое, проваленной операции и печальном конце спецотряда Корсара...
Глава третья.
Чечня. Борзойский район. Варанды. 25 апреля 2006 года
Утро в горах, вдали от цивилизации, дорог и людей, встречали на первом привале. Светало. С востока забрезжил рассвет, сразу переходящий за отроги Северного Кавказа, бросающие затемнение на местность. Дубово-грабовые чащобы медленно сменялись на менее низкорослые, но тоже плохо проходимые кленово-липовые леса с примесью ильма и ольхи. Сырость ночи от смены температуры и недавних дождей оставила свой мокрый отпечаток на всём, что приходилось проходить: на почве, камнях, ветках, листьях, траве. Угрюмые заросли неохотно расставались с потёмками, в некоторых девственных уголках храня их и до следующей ночи. Крутые горные тропинки, точнее лесное бездорожье, выбирались командиром наугад, иногда это были протоптанные дикими животными еле заметные извилистые дорожки. Ден, растворившийся где-то далеко впереди, не оставлял никаких следов и не имел права и возможности натоптать ориентир. Вёл командир, каким-то чутьём обнаруживая и определяя наилегчайший и безопасный маршрут. Изредка сверялся с компасом. Выключенные КПК заранее спрятаны в рюкзаки и нарукавные карманы, а других электронных и навигационных приборов не было.
Элементы груза "Z" не тащили на себе только авангард и арьергард - Ден и Никита. Снайперам запрещалось вводным инструктажем обременять себя и свои действия лишним весом, хотя тройные БК плюс гранатомёты итак утяжеляли до 40 кг рюкзаки с комплектом личных принадлежностей. Ведь от сноровки и реакции снайперов дозора и прикрытия зависела не одна жизнь в ведомой группе.
Полночи хода с тремя десятиминутками перерывов-отстоев дали знать своё на первом привале. Учёный, тащивший только наиболее значимые элементы секретной установки, свалился чуть не замертво. Пар валил от него, как от самовара. Даже Орк и Балон, два крепыша-увальня в ГОНе, подсдохли, отвалившись спинами к валунам. Они шустро, с опытной резвостью, скинули тяжёлое вооружение, части груза "Z", расстегнули и стянули рюкзаки, задрали ноги и стали разминать икроножные мышцы. При этом успевая чего-то жевать и шутить. Пусть плоско и грубо, зато к месту и ободряюще для других, угрюмых и замученных членов отряда.
На часах остались снайперы, а костяк ГОНа позволил себе расслабиться, перекусить, обмыться в горном ключе, не забыв о маскировке.
Ледяная чистейшая вода толчками била меж двух камней, обросших влажным мхом, и радовала не только взор, но и пересохшие глотки, потные лица и натёртые конечности. Туман почти не двигался, а молочной пеленой еле-еле сползал в расщелины долины. Недалеко гудела Аргунь. Теперь маршрут должен был сворачивать на запад, в сторону Ингушетии, вдоль русла Варанды, к её истокам.
- Будет всё тяжелее и хуже, - вдруг "приободрил" Рогожин, ковыряясь в набедренном кармане, - подъем вверх, в горы, плюс потеря первоначального темпа и упадок сил. Ну и медленнее теперь придется идти еще и оттого, что наступает день, а вокруг владения Садулаева.
- Спасибо, полковник, обнадёжил! - вздохнул Ковальский.
- Я, кажется, отдал распоряжение обходиться псевдонимами?! - Рогожин недовольно взглянул на Подпола.
- Виноват... Запал! - Ковальский усмехнулся и отвернулся в другую сторону.
Вся команда развалилась по склону ложбинки на удалении друг от друга, но в пределах видимости. Чтоб брошенная врагом граната не завалила скопом всех сразу.
Привал продолжался полчаса, и вскоре навьюченная фигура Будынника растаяла в плотной завесе тумана.
Белёсая мгла, словно живородящая субстанция, поглотила группу и всю низинку журчащего ключа, пробивающего себе невидимый путь к другим водным артериям этого предгорья. Почти полное безветрие здесь, в многочисленных ложбинах Аргуни и Варанды, ничем не нарушалось в это туманное утро - ни людьми, ни зверями, ни выстрелами, казалось бы, уже далёкой войны.
Минут пять в низинке вакуумом застыл покой.
Но вот беззвучно, не нарушая ни одного элемента пейзажа, появилось лохматое зелёное существо, по-кошачьи мягко и осторожно передвигаясь вслед группе. Второй номер, стрелок прикрытия и зачистки Топорков в маскхалате снайпера-разведчика, плавно и выборочно ступая по камням кроссовками со специальной каучуковой подошвой, но вместе с тем быстро и ловко удаляясь, не задерживаясь на одном месте, через минуту растворился в пелене тумана. От его проницательного взора не ускользали никакие детали: ни фантик от конфеты, оставленный очкариком-учёным и, естественно, подобранный Никитой; ни вьющаяся во мху змея, возвращающаяся на потревоженное место лёжки; ни клокочущий под камнями горный ручеек.
