Спать хотелось неимоверно. Глаза слипались хоть сучки в них вставляй. Но как-то не хотелось быть съеденным во сне приблудным кабаном или безглазым псом. Потому приходилось заставлять себя разбирать крошечные буквы на экране КПК, пока они не стали сливаться в сплошные черные линии.
Читать дальше стало невозможно. Несколько раз я сильно сжимал веки, после чего широко открывал глаза так, что выйди кто к костру из людей глянул бы и подумал, что не иначе на ненормального компьютерщика нарвался. Морда в зеленке, в руках наладонник и глаза бешеные навыкате. Жуть да и только.
Усмехнувшись про себя я снова принялся за поиски интересной информации. Однако ничего стоящего больше в наладоннике не нашлось. От нечего делать я сунулся в раздел «Игры», но мне показалось скучным в образе мохнатой обезьяны лупить битой доброго с виду пингвина, пытаясь зашвырнуть его подальше или пытаться попасть палкой в комбинацию из пяти чурок, называемых странным словом «городки».
В папке «Порно» и вовсе не было ничего интересного. Разве что, прокрутив несколько текстов и коротких фильмов разобрался с тем, что люди делятся на два вида, причем, судя по текстам и фильмам, мужчины, встретив женщину, тут же начинают её «трахать». «Траханье» на первый взгляд показалось мне действием неаппетитным, для мужчин утомительным, а для женщин болезненным, хотя тексты утверждали обратное. Но поскольку в Зоне пока что женщин я не встречал, проверить как оно обстоит на самом деле не представлялось возможным. Поэтому решение этого вопроса я отложил до лучших времен.
Наконец я с облегчением разглядел зеленые цифры в углу экрана «2.00», мучительно вспомнил настоящее прозвище Копии и позвал.
— Слышь, это… Кобзарь. Подъем. Два ноль ноль уже.
Копия не шевелился.
«Крепко, видать, замотался мужик», — подумал я. И, протянув руку, слегка толкнул его в плечо.
— Капитан…
Тело бывшего капитана «Долга» покачнулось и завалилось лицом в траву.
Я медленно поднялся со своего места, еще ничего не понимая.
Подошел, потрогал место на шее, где согласно только что внимательно прочитанной главе «Медицина» должен был биться пульс… Уже понимая, что это бесполезно.
Пульса не было. Кожа Копии была холодной словно лед.
«Иногда здоровые и полные сил сталкеры умирают около костров без видимой причины. Это еще один из необъяснимых феноменов Зоны»
Короткая строчка из КПК, на которую я не обратил внимания, всплыла в памяти. Еще один необъяснимый феномен. Пришлось снова заглянуть в наладонник и прочитать информацию более внимательно.
«Тело такого мертвеца безопасно. В зомби не превращается, контролер не может им управлять. Не разлагается и не представляет интереса в качестве пищи для мутантов. Практически не имеет собственного веса. Неодушевленные предметы, находящиеся с ним в непосредственном контакте также теряют вес, вследствие чего в экстренных случаях может быть использован в качестве контейнера для переноски тяжестей. Однако в силу моральных причин подобное использование трупа не одобряется членами практически всех группировок, вследствие чего не может быть отнесен к артефактам, имеющим материальную ценность. Горюч. Рекомендуемая утилизация — сожжение».
Сон как рукой сняло. Вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок и очень захотелось оглянуться. «Наверно, это и есть страх», — подумал я, и ощущение мне не понравилось. Даже если кто-то или что-то, отнявшее жизнь у капитана, смотрит сейчас на меня из темноты — пусть смотрит. Какой смысл бояться взгляда, который умеет убивать так быстро и легко? И вообще, какой смысл бояться неизбежного, если все всё равно рано или поздно умирают?
— Спасибо тебе за все, Тарас Кобзарь, — сказал я. Потом вытащил нож и шагнул в темноту. Мне нужно было много топлива для кремации и мне было все равно, кто ждет меня в темноте.
Хворост я набрал довольно быстро — благо в лесу было навалом мертвых, скрюченных, ссохшихся деревьев с отвалившимися от них ветвями. А отблеска костра вполне хватило, чтобы набросать приличную кучу сушняка.
Я нагнулся и попытался приподнять тело Копии. «Энциклопедия» не врала — оно действительно было абсолютно невесомым. Положив тело на хворост, я зачем-то скрестил ему руки на груди. При этом из рукава трупа вывалился маленький пистолет, похоже, сделанный каким-то умельцем из обрезка ствола двустволки. Мне стало любопытно и я пальцем подцепил оружие. Невероятно! Палец не ощутил никакого сопротивления, мне показалось, что я подцепил воздух, а не вороненый металл, тускло отражающий блики костра.
— Я только КПК возьму, ладно? — сказал я мертвецу, так непохожему на обычный труп. После чего вернулся к костру, взял тлеющую головню и поднес её к хворосту.
Бесполезно. Я думал, что сухие ветви должны были заняться не хуже пороха, но, видимо, тлеющей головни было мало. Нужен был открытый огонь.
Вздохнув, я оставил попытки поджечь погребальный костер и занялся костром, который развел Копия, когда еще был жив. С ним тоже были проблемы. Отправившись за сушняком, я забыл подбросить в него топлива и сейчас костер был на последнем издыхании.
Подпитка сухими ветками не принесла ожидаемого результата. Раздувание подернувшихся пеплом углей тоже. И тогда я вспомнил про бумажки.
Их у меня был полный карман. Я достал одну, приложил к тлеющему угольку и принялся дуть изо всех сил. И, конечно, пепел тут же запорошил мне глаза. Потому я и не увидел того, чей глухой голос раздался сверху:
— Нехило живешь, бродяга. Баблом костер разводить — это сильно.
Я зажмурился, утер рукавом черные от пепла слезы, после чего поднял голову.
В лицо мне смотрел автоматный ствол. Привычная, в общем-то за последнее время картина. Потому я и не удивился. Проморгавшись, я снова склонился над костром. Ствол стволом, а дело делом.
Бумажка занялась было, но налетевший порыв ветра задул огонь.
— Слышь, убери череп.
Сперва я подумал, что хозяин ствола имеет в виду наш с копией трофей, насаженный на шест и собирался проигнорировать приказ. Но, увидев краем глаза, что на месте ствола нарисовалась зеленая бутыль с надписью «Спирт пищевой», понял, что ночной гость имеет в виду мою голову, отодвинулся от костра.
Незнакомец плеснул на угли прозрачной жидкости, полюбовался на взметнувшееся пламя, после чего убрал бутыль в рюкзак и вновь направил на меня автомат.
Лицо незнакомца было скрыто резиновой маской, дыхательный шланг которой терялся в недрах темно-зеленого защитного костюма, снабженного вшитыми броневыми накладками.
— Ты «долговец»?
Я помотал головой.
— Вижу. На всякий случай спросил. А чего с ними шатаешься?
