— Как паспорт получу, распишемся, — подвёл черту Сёма. — И, это, может, попробуем поцеловаться? Я ведь не совсем инопланетянин, хочу познать и традиционную земную любовь.
* * *
Но, вопреки ожиданиям, ничего примечательного не происходило. Жизнь текла своим чередом. Вершились повседневные дела, и события случались самые обыкновенные. Единственное, что вызывало обеспокоенность — то, что беременность у Ольги так и не наступила. Сёма засомневался, уж не связано ли это с несовместимостью его инопланетного естества с человеческим организмом подруги. Поэтому с оформлением отношений решили не спешить.
Родители, скорее всего, догадались, какие уроки ребята делают обязательно вдвоём чуть не ежедневно в той из квартир, где в это время нет взрослых. А, когда хоть кто-то из старших дома, то домашнее задание каждый выполняет самостоятельно. Однако, с разговорами по душам ни к нему, ни к ней не подходили.
В городе было спокойно. Завод работал устойчиво примерно на сорока процентах мощности — его продукцию скупали мелкие фирмочки, возникшие по всему городу. Именно они и изготавливали мелкие партии металлоизделий, заказами на которые снабжало их ООО Золотарёва. Что делали? Да всё подряд, от лопат и граблей до мотокосилок, детали для которых покупали за бугром, а тут только собирали по отвёрточным технологиям.
А больше и рассказать-то нечего, ни про лето, ни про осень. Только в декабре, когда пришли новости о начале боевых действий в Чечне, Наташка потеряла покой, потому что от Филеньки вдруг перестали приходить письма. Он ведь в армии нынче. Может быть, что и на войне.
После того, как пришло письмо из госпиталя, родители Филиппа сорвались буквально в одночасье и улетели к сыну. Наташка просто не успела увязаться за ними, и даже какое-то время была в неведении относительно происходящего. Потом парня привезли домой, но видеть невесту он отказался наотрез — его парализовало на одну сторону и вообще изуродовало так, что краше в гроб кладут.
В общем, проникновение в квартиру Наташкиного избранника пришлось организовывать по всем правилам шпионского искусства с предварительной слежкой и отвлекающим маневром.
И вот, возвращается мать из магазина, а её искалеченный сын, полчаса тому назад прикованный к постели, стоит посреди комнаты и нагло тискает девушку-школьницу, которую строго-настрого велел к себе не допускать, чтобы она его не жалела.
Матушке тут же пришлось срочно поправлять здоровье — уж больно она обрадовалась! Буквально, до потери сознания. А потом вызвали майора Никитина для беседы о том, что не про всё следует рассказывать направо и налево. Почему не капитана? Так повысили его и в звании, и в должности.
Филипп в течение месяца «выздоравливал» на глазах у соседей, сначала разъезжая в кресле-каталке, потом ковыляя на костылях и, наконец, прихрамывая с палочкой. А его родители рассказывали о чудесном облепиховом масле, которое купили по случаю у незнакомого дедка, приезжавшего на рынок с Седьмого Кордона. Вот этим самым снадобьем они и мажут сыну его проклятущие раны. Похоже, помогает. Врачи констатировали, что силы молодого организма и хороший уход сделали невозможное… рассосалось потихоньку. Обошлось без широкой огласки.
Весна девяносто пятого принесла в Колупаевск и такую замечательную штуку, как Интернет. Уже ради одной только электронной почты стоило им обзавестись. А у Сёмы теперь компьютер был не только на работе, он и домой себе купил. Самый крутой — четыреста восемьдесят шестой. А ещё он купил старенький мотоцикл, так называемый «козлик». Его низкооборотный движок хорошо тянул на колдобистых и колеястых лесных дорогах, там, где скоростные машины в два счёта перегревались. И Оленька обзавелась таким же аппаратом — обоим ведь было больше шестнадцати, так что сдали на права и обрели свободу в пространстве.
Сама-то девушка устроилась официанткой в чебуречной, где кроме неё было всего две работницы — в оживившемся городке возникло немало самых разных кафе, шашлычных и прочих точек питания. Поговаривали даже о Макдональдсе, но городские власти почему-то упёрлись, и конкретно возразили. Так вот — работала Ольга неполный день в вечерние часы после школы. Почему хозяин заведения позволил ей такой щадящий график? А попробовал бы он не позволить самому-то себе!
Словом, до самого мая девяносто пятого года жизнь всех четверых «пришельцев» была вполне безоблачной.
* * *
— Сёма! Что тебе известно о «Точке»? — майор Никитин, а он теперь начальник всей городской милиции, по-прежнему изредка встречается с… наверное, супругом своей дочери в непринуждённой обстановке где-нибудь в лесу. Так уж повелось между ними, шифроваться от всех подряд.
— Так называют какой-то военный объект, к которому есть своротка от дороги, что ведёт к нашему покосу. Дотуда всегда полотно отсыпано и прогрейдировано — в любую погоду можно доехать без проблем. Но покосов в той стороне не выделяют.
— Верно, и я о ней. А что-нибудь о том, какой это объект, ты хоть раз слышал?
— Нет, Игорь Николаевич. И, вроде как никого оттуда в форме ни разу не примечал у нас в городе. Так что и по петлицам даже примерно не определить. Хотя, ракетчики, что стоят в сторону области, тоже обычно в гражданке приезжают, когда привозят своих по магазинам.
— Самое забавное — мне даже по официальным каналам ничего не удалось выяснить. На мои запросы не отвечают, по планам земель сельскохозяйственного назначения или лесного фонда помечен военный объект. Движения никакого, но дорогу содержат в порядке. Люди в ту сторону ходить опасаются, так что никто ничего не видел. Я бы и не подумал интересоваться, но только мои хлопцы недавно подвезли с той стороны человека, одетого городским. Было попутно, вот и взяли. Говорят, молчаливый, вежливый, годков полуста. Так вот, шел он не иначе, как от этой самой своротки. Ну, или только если прямо из лесу вышел, но, судя по штиблетам — нет. Не месил он грязь, а топал по твёрдому.
— Прям, следопыты у вас, Игорь Николаевич. Глазастые, да приметливые. И докладывают обо всём.
— А ты что думал? Нынче ухо нужно держать востро, потому что городок-то наш для воров и рэкетиров — лакомый кусочек. А не сработаешь на опережение, проморгаешь залётного, и ищи-свищи ветра в поле. Хорошо хоть ребята за места держатся — город неплохо доплачивает. Но и людей не всяких можно к себе принять. Впрочем, мы же не о кадровой политике в отдельно взятом подразделении милиции, а о незнакомце. Есть у меня чуйка, что это по ваши души гонец. Типа, человек со звёзд. Тем более что точка эта как раз в конце семидесятых и образовалась. Есть мужики, которые помнят, как им заместо одних покосов другие выделяли, дальше.
