даже для света использовали свечи наравне с какими-то дешёвыми туристическими фонариками. Нам предложили отдохнуть, с чем очень быстро согласился измотанный переходом Матвей, а вот я, наоборот, жаждал поговорить с местным главой.
— Откуда вы прилетели, как долго добирались? — первый, неспешным тоном, задал вопрос Грэй на правах хозяина.
— Я пришел с востока, с очень дальнего востока, его, — я указал на Матвея, что уже улегся на деревянную лавку с матрасом и вытянул ноги, — я подобрал на военной базе. Матвей пилот и уже сюда мы летели на вертолете, как я понимаю, вы это видели.
— Видели, на той военной базе живут люди?
— Нет, там сложно выжить, кластеры вокруг слишком быстро перезагружаются, тварей слишком много. А если брать, как отсчет, точку, откуда я вышел, то да, там живут, там много поселений, больших и малых, но, если учесть расстояние, что мы пролетели на вертолете, то уже тысяч восемь километров до тех мест.
— Далеко, — согласился Грэй, — теперь понятно, почему ты так чудно выражаешься: кластеры, твари. Я вроде как понимаю, о чем ты говоришь, но чудно, непривычно.
— А вы как называете это место? — я пространно крутанул рукой вокруг, — остров, саму местность, расскажи, как вы живете, почему так плохо вооружены, все расскажи. Ведь самой главной целью моего похода было найти край Пекла, других людей, и вот я вас нашел, но все как-то не так.
Грэй помял подбородок и принялся рассказывать о местных реалиях, почти каждым предложением повергая меня в уныние. Это не было краем Пекла, как я ожидал, эту территорию проще назвать небольшим оазисом медленных кластеров и, по заверению собеседника, здесь нет тех, которые не перезагружаются вовсе. Тот остров, где мы сейчас, зовётся островом изгоев. Тут в основном те, кто прячется от уродов Снайка или те, кто не хочет жить у заводских в их катакомбах. Саму местность все называют чистилищем и уверены, что это реальное чистилище перед адом, хотя Грэй при этих словах как-то хмыкнул, и я понял, что далеко не подавляющее большинство придерживается такой религиозной версии. Пустышей, бегунов и начинающих лотерейщиков они называют иными или отверженными, а всех остальных — проклятыми. Никакой другой классификации нет. Про спораны, жемчуг и горох знают, но опять же именуют по-своему. Спораны — это слезы жизни, горох — это проклятые слезы жизни, а жемчуг они называют испытанием бога, на этом моменте я еле сдержался, чтобы не заулыбаться от столь глупой и нелогичной привязки потрохов тварей к религии.
Немного поспрашивав, я понял, что их уровень в познании свойств гороха и жемчуга ничтожны и находятся на зачаточной стадии, к примеру, спораны они разводят в вине, настаивая его сутками, а потом пьют, не употребляя хлопьев, вроде как все верно, но это долго, да и процедить проще. С горохом, с проклятыми слезами жизни, они поступают просто, почти всегда выкидывают, ибо те не растворяются в вине, а если съесть так, то можно либо получить силу, либо превратиться в иного, а это смерть, таких у них убивают сразу. Я ужаснулся, когда понял, что тут квазам еще хуже, чем у нас, там их по ошибке стреляют, а тут стать квазом — это мгновенный приговор, причем окончательный и обжалованию не подлежит. С жемчугом тут беда другая, никто из тех, кто живет на острове, и даже из тех, кто живет в заводских катакомбах, не видел жемчуга, но знают о том, что тот может даровать новый дар или усилить имеющийся, но, чтобы его добыть, надо как минимум жить в замке. Еще больше меня порадовала легенда о золотой жемчужине, что дарует прощение проглотившему её и переносит его из чистилища в рай, но это Грэй уже говорил с очень скептическим выражением лица, и я понял, что в такое не верит даже он.
Замок, так называют второй остров, который в двух днях пути на север и вправду замок. Сюда прилетает остров побольше того, на котором мы находимся, а на нём стоит старинный замок. Когда он появляется, там не так много людей, зато очень неплохая инфраструктура, кластер с ним самый долгий по перезагрузке в этих местах без нескольких дней — год, катакомбы — восемь месяцев, а остров изгоев — всего девяносто семь дней. Тех, кто живет в замке, возглавляет некий тип, зовущий себя Снайком и, судя по его описанию, ублюдок из ублюдков. От них неподалеку каждые три месяца загружается кластер с военной частью, точнее, с её куском, оружия там не особенно много, но имеется, а вот армейских машин, генераторов и бочек с топливом предостаточно. Снайк ничем не делится, он вывозит на остров все, что ему нужно, а потом поджигает оставшееся. И именно поэтому все автоматическое оружие, что есть у других, кроме его группировки, добыто у замковых.
Кстати, не все замковые живут в замке, напротив него, на берегу есть большой яхтклуб, он, конечно, перезагружается каждые три месяца, но там базируются все те, кто не входит в доверенный круг. Именно те, кто живет в этом яхтклубе, занимаются добычей провианта и обеспечивают тех, кто в замке. Попасть на службу можно всего одним способом, но двумя путями. Способ простой: нужно иметь хороший дар, а вот пути разные: либо Снайк прознает об этом и откроет сезон охоты на владельца нужного дара, либо ты сам к нему придешь, при первом варианте — рабство, а при втором можно даже чего-то добиться.
С Грэем мы проговорили до обеда, он поведал мне много об укладе и устройстве местных земель, и то, что уже почти три недели прошло с тех пор, как замковые выкрали у них лекаря, девушку, у которой имелся дар быстро заживлять раны, и тем самым лишили местных очень важного человека. Она там сейчас однозначно на положении рабыни, так как её уже почти год разыскивали. Из прочих интересных подробностей я узнал, что русскоговорящие тут есть, но редкость, хотя именно Снайк из таких. А вот у них на острове вообще никого нет, в основном немцы и прочие европейцы, поэтому все, так или иначе, используют английский язык. Из-за этого, когда я начал рассказывать о том, что мне известно про этот мир, я не смог сразу дать прочесть брошюру, но даже так я смог сильно удивить главу поселения.
Для начала я рассказал про классификацию тварей, продемонстрировав их на отобранной у уже заснувшего Матвея брошюре, пояснил разницу и силу, а также рассказал про потроха. Грэй удивленно смотрел, как быстро растворился
