Обратная дорога до устья Саванны много времени не заняла. Потом произошла перегрузка привезённых материалов на баржу — вот тут работёнка вышла серьёзная. Трогательное прощание с уходящим в путь через океан парусником Ганса и спокойный переход к пристани Бревнодорожного Кордона.
Мишка никак не мог понять беспокойства, которое испытывал в этой поездке. Явно ведь не о Сайке тревожился. Разобрался он в этом, когда мрачный и неразговорчивый мастер понял, что судно, шустро бегущее против течения по мелкой прибрежной водичке, приводится в движение не гребцами и не парусами, и даже не бечевой, а чем-то, ворчащим под палубой. Вот тут-то он и засуетился, флегматик чёртов. Нордический. Его испанский был отвратителен, поэтому язык рисунков и жестов доминировал в общении. Но обсуждение приготовленных заранее эскизов началось незамедлительно.
Прежде всего, чужеземец выучил, как по-выдрски называются шпангоут, стрингер, обшивка, палуба, доска и брус. Потом — киль, нос, корма, мачта и дизель. Поскольку для разговора этих слов не хватало — изучение местного языка не останавливалось ни на минуту. Проект, кстати, был в основном принят, когда мастер уяснил, что нужны не вместительные трюмы, а прочность, мореходность и чисто символическая мачта, основное назначение которой — повыше поднять наблюдателя. Паруса исключительно для видимости. Ну, если и помогут когда в движении, то не беда, но заботиться о них следует исключительно по остаточному принципу.
Острый нос, практически сразу переходящий в плавную окружность кормы. В самом широком месте палубы — площадка для пушечного основания — широкое круглое пространство практически от борта до борта. Хотя на общей длине экономить не следует, чтобы уменьшить, по возможности, килевую качку.
По оживившемуся взору, по сосредоточенности на деталях сразу видно специалиста — человека увлечённого и настырного. Поняв это, Мишка почувствовал, что напряжение его отпустило. Вот и ладно. Еще ведь потребуется танкер, чтобы возить вино на перегонный завод. Чует его сердце, спиртовая настойка дубовой щепы пойдет в Европу хорошо, так что Ганс, если не сочтёт себя уже достаточно обогатившимся, будет сновать через океан как челнок в руках опытной ткачихи.
Нет, деньги от этой торговли интересуют Мишку не слишком сильно, хотя золота он бы запасец сделал. Надо думать об электрификации Тамбова, а этот металл, говорят, лучший проводник. Правда, ему для начала хотя бы телеграф наладить вдоль бревнодорожных путей. В электричестве он понимает немного. Так, на уровне сварочного аппарата, лампы накаливания или устройства для электролиза. Ну, батарейку, наверное, сделает, поскольку кислота теперь в наличии имеется. Но, уж если на то пошло, то первая по важности задача — это сделать так, чтобы снаряды, выпускаемые из пушки, угодив в цель, приносили кроме кинетической энергии ещё что-нибудь неприятное. Взрывались там, вспыхивали или ещё как-то портили жизнь неприятелю. Одна дырка — это маловато будет. Заткнут пробкой, или кулаком, и продолжат беспокоить его своим присутствием.
Есть у него порох, что Ганс вёз охотникам на бизонов. Нескольких бочонков ему хватит для опытов, а потом будет новая партия. Вот только из чего бы пистонов наделать? Чует его сердце, что та сера, бочонок которой он получил, сильно отличается по своим свойствам от серы со спичечных головок, которая от сильного удара может воспламениться, особенно, если добавить к ней сокоб с тёрки коробка. Там, кажется, фосфор присутствует. А открыт ли этот элемент в это время? И выпускаются ли спички? Забыл поставить перед шкипером задачу разузнать об этом. Надо посоветоваться с Карасиком и его Толкущими. И Сиропчик, может быть, что-то подскажет, вдруг какая-нибудь из его многочисленных жиж вспыхивает сама по себе. Зажигалки для деревянных кораблей — тоже довольно неприятно.
Вставлять в снаряд кремневый замок показалось не слишком хорошей идеей. Тем более что об их надёжности он ничего хорошего не слышал.
* * *
Корабельного мастера встречали. Замысел, поставить пушку на крепкую посудину и отгонять от Северной Америки корабли европейцев, постепенно стал достоянием большинства жителей Тамбова и за него, откровенно говоря, переживали многие. Стремительный тримаран обогнал на обратном пути из СанАгустина и лоханку Ганса, и неторопливую речную баржу, поэтому на верфи у Бревнодорожного Кордона оказалось многолюдно. Сошёлся народ. Ни шума толпы, ни бурных продолжительных аплодисментов, переходящих в овации, не состоялось. Просто молчаливая толпа обнажённых по пояс мужчин с топорами в руках и перьями в шевелюрах. Бригады лучших плотников ожидают инструкций.
Мастер, при созерцании этой картины, слегка побледнел и заозирался, но, видя удовольствие на лицах попутчиков, вернулся к нормальному цвету, и стал похож на застоявшуюся лошадь. Его жену индейские женщины увели вселяться в просторный светлый мандан, снабженный даже собранными из камешков горного хрусталя окнами, а движение работников начало приобретать осмысленный характер. Мишка отметил, что приезжему уже объясняют, как пользоваться болтами и уголками для соединения деревянных деталей, а главное — знакомят его с саморезами и глухарями. Ну, нет такого крепежа в Европе. Гвозди, скобы, пазы и шипы.
* * *
И Карасик, и Сиропчик, всяк в свой черёд указали на то, что при смешении азотной кислоты с горючей органической жидкостью получается вспышка. Сами эти жидкости они упомянули разные. Карасик предложил скипидар, а разгильдяй органической химии — вторую фракцию земляного масла. Уже сами эти слова насторожили. Но обоняние догадку только подтвердило — керосин. И откуда, интересно взялась нефть? А привозят индейцы в Тамбов все, что им встречается. Нашли местечко, где это натекает в ямку, начерпали несколько кувшинчиков и привезли. Потому что горит. А третья фракция для дизеля хороша, уже проверено.
Вот что значит концентрироваться на определённой цели. Охват пропадает, картинка мира сужается, а панорама мира делается односторонней. И, увы, очередной «запой» такого рода ему как раз предстоит. Прежде всего, следует понять, насколько данное утверждение верно, то есть, произойдёт ли воспламенение в замкнутом объеме. А затем… не надо торопиться. Работаем по шагам.
* * *
Убедиться в том, что смесь керосина и азотной кислоты имеет только одно состояние — пламя, разрывающее любой сосуд, удалось без труда. Вернее как раз с трудом, поскольку кроме установления самого факта искалось правильное соотношение жидкостей, а также способ недопущения их соединения до герметизации испытательной ёмкости. Зато снаряд получился несложным. Сложно оказалось найти материал для ампулы с кислотой, которую разбивал грузик при резком торможении — так легче было организовать систему предохранения боеприпаса от случайного срабатывания. Кроме того, закрепить её так, чтобы она не отрывалась при разгоне в стволе, тоже оказалось нелегко. К тому же мешал собственно керосин, хотя он притормаживал движение, что хорошо, но норовил вылиться при извлечённой ампуле, что плохо.
