Ещё долго не мог Зверев отделаться от привкуса крови на языке. Долго ему казалось, что ладони измазаны липкой жидкостью…
А потом его выпустили и приняли как своего. Сектанты предложили Максу вступить в их клан, присоединиться к братии верящих в зону фанатиков. Именно тогда ему и поведали историю о предательстве Сидоровича, и именно тогда он решил уйти.
Зверь слышал потом, что за то время, пока он отсутствовал, клан Грех был уничтожен вольными сталкерами.
Он оказался последним из тех, кто, будучи человеком, вкусил человеческую плоть. С тех пор лишь кровь была его напитком, а организм не воспринимал никакой пищи кроме свежего мяса. Будто сама природа пошла на попятные и решила вернуть одного из своих детей к истокам, в то время, когда правил балом закон Дарвина и выживал сильнейший.
Может быть сейчас это звучало странно, но с каждым днё он всё меньше жалел о произошедшем. У него отняли человечность, его вычеркнули из списка людей, но одновременно он получил преимущество перед всеми прочими людьми — он понял, каково это быть просто зверем.
Обезьяна взяла в руки палку и стала человеком? Быть может. Обезьяна, но не волк. Хищник никогда не откажется от своего естества. Тысячи лет эволюции не скажутся на нем…
Человек произошел от обезьяны? Зверев сказал бы, что человек произошел от хищника, или скорее наоборот, хищники научились всему у людей, как утверждал его друг Гребень.
Прошел год. Не тысячи, не миллионы лет эволюции, а один единственный год, и для конкретно взятого существа всё поменялось…
Отложив артефакт в сторону, Зверь подтянул к себе тело убитого им ходока, запустил руки под бронежилет и вырвал кусок сочного мяса. Зубы вонзились в мягкую плоть, и Макс замер, наслаждаясь вкусом. Он чувствовал, как по подбородку стекает ручеёк крови, чувствовал, как за километры от него бежит по лесу испуганная «плоть». Все чувства вновь обострились до предела. Он снова видел в десятки раз лучше любого человека, слышал многим лучше человека, а запахи различал не хуже химеры.
Химеры. Эти мутанты обходили Зверя стороной, принимая за более опасного хищника. Ещё бы, ведь химеры не едят химер.
Зверь поглядел на бледное лицо мертвеца, чей взгляд был устремлён в небо, и вырвал очередной кусок…
Он охотился, и теперь мог наслаждаться своей добычей. Это случилось час назад. Он нагнал испуганного одиночку в лесу на границе Тёмной долины, ударил бедолагу головой о сосну, а потом долго ещё наблюдал, как из человека уходила жизнь. Надо признать, Зверь чувствовал не только удовлетворение охотника, не только сменяющее азарт чувство собственного превосходства над противником, а необъяснимое удовольствие.
Хищник чувствует в этот момент что угодно, но не удовольствие. Нет такого в природе, чтобы живое существо любовалось смертью себе подобного, готовясь потом его съесть. Даже Чёрная вдова никогда бы не почувствовала то, что чувствовал в тот момент Зверев. Этим он и отличался от прочих хищников. В этом была его сила и одновременно главная слабость…
Но поужинать ему так и не дали. Внизу, на петляющей меж холмов дороге, появился армейский УАЗ. Следом, прорезая тьму светом фар, мчался крытый тентом КАМАЗ.
Этого Зверь и ждал. Отложив недоеденное мясо, он спрятал артефакт в прикрепленный на поясе контейнер, накинул капюшон и начал спускаться вниз. По его расчетам, УАЗ должен был вывернуть из-за поворота как раз к тому времени, когда он спустится к дороге. Всё случилось именно так.
Сначала глаза резанул яркий свет фар. Зрачки сузились, напоминая две вертикальные полоски, и Зверь приготовился к бою. Потом мелькнула кабина автомобиля.
И в этот момент Зверь прыгнул на тентовый полог КАМАЗа. Никто из военных не отреагировал. Сейчас он и ехали на Кордон, к Сидоровичу, даже не подозревая, что помимо оружия и боеприпасов, везут старику гостя.
А Сидорович наверняка забыл уже и про него, и про группу, отправленную на убой. Он забыл, а хищник помнил, не забывая никогда, и именно эти воспоминания не давали ему стать животным.
Он читал книги, разговаривал с группами одиночек, прикинувшись сталкером-шаманом, наведывался к барыгам на базу Чистого неба, и был, казалось, обычным человеком, но как только наступало время приема пищи, все менялось. Тело било в ознобе, организм требовал очередную порцию крови и мяса. Инстинкты обострялись.
Сам себе Зверь напоминал нечто среднее между наркоманом и вампиром, и вся разница была лишь в том, что помимо вбитой на подсознательный уровень необходимости, существовало и удовольствие от совершаемого.
Когда в Тёмной долине поползли слухи о новом виде мутанта, и отряды Охотников начали прочёсывать местность, он затаился, и даже смог пересилить голод, но жажда зрелищ, адреналина, желание убивать — не отступили. Не зверь и не маньяк. Вот кем он стал. И это не Грех сделал его таким, не его больной рассудок. У причины было имя. Причину называли Сидоровичем…
Колонна остановилась около разрушенного моста. Здесь к ней присоединился УАЗ с открытым верхом и установленной сзади пулемётной спаркой — обычная практика для зоны. Будучи сталкером, Зверь не раз видел подобные конвойные экипажи в деле. Зрелище был то ещё…
Из омута памяти вырвались брызги отдельных воспоминаний, словно кто-то бросил камень, и по воде пошли круги, все новые и новые. В голове замелькали даты, эпизоды жизни. Он видел детство, проведённое в Донецке, учёбу в Киеве и последующую работу. Стоило отвлечься, и то человеческое, что убивали в нем инстинкты, попыталось всплыть на поверхность, но он старательно топил ненужные воспоминания. Нет, не должно остаться ничего кроме обрывка памяти — куска воспоминаний, где он берёт заказ на лидера Греха.
Месть должна быть сладкой как свежая кровь, и ничто не должно отвлекать. Зверь готовился. Он ждал этого момента год. Как домашний любимец, затаивший злобу на хозяина, он ждал удобного часа.
Макс просчитал всё — и то, когда колонна военных сталкеров выходит из зоны, и то, когда она останавливается у Сидоровича. Он составил график движения машин, подготовил оружие…
Разве это под силу безмозглому хищнику?
А ещё он изучил окрестности и пути отхода — от бункера направо, через дорогу, потом до АТП «Локомотив», на другую сторону к ферме, и уже оттуда в родные пенаты…
Машина замерла. Застучали по асфальту тяжелые ботинки, звякнул опускаемый на землю ящик с автоматами.
Зверев прекрасно мог определить все действия солдат по звуку. Звук многое может сказать, особенно если ты живешь в зоне и умеешь слушать. Не раз он видел как заполненные под завязку ящики с разного рода грузами списывали с дальних застав, чтобы потом продать Сидоровичу. Именно поэтому Макса когда-то заинтересовался этим маршрутом и грузом, который везли не в зону, а из неё. Именно поэтому он не одну ночь наблюдал за действиями предприимчивых капитанов и прапорщиков. Наблюдал и слушал, как скрипят, шуршат, звенят разгружаемые ящики.
