Ознакомительная версия.
А за кого воевал этот притворяющийся мужиком дед? Воевал ли вообще? В каких парижах и лондонах он переждал удалое время революции и гражданской войны? С какой целью проник в глубинку и затаился?
Во дворе зазвучали голоса: Середа вел соседей. Краснов прогнал лишние мысли прочь. Предстояло закончить с формальностями, а дедукция… Дедукция не наш метод.
Двое нехотя переступили порог. Мужчина – ровесник Подзаборного, неопрятный бородач; женщина – лет пятидесяти, одетая в бесформенное платье и с проеденным молью платком на полных плечах.
– Здра… Здравия… желаем! – кое-как выговорил бородач.
Краснов приветствие проигнорировал. Окинул ледяным взором трясущуюся парочку. Соседи были хороши. Успел он налюбоваться подобными персонами: с перепуга подпишут всё, что им не подсунешь. Расскажут о том, чего никогда не видели. Красавцы!
Середа отодвинул горшок с кашей на край стола, достал бумагу и письменные принадлежности. Заскрипел пером.
– Фамилии-имена-отчества?..
Ровненькие буквы медленно ложились на бумагу. Он тоже знал свое дело – бывший пулеметчик Славка Середа – и старательно заполнял бумаги, которым предстояло лечь на стол товарища Блада. А может, и самому… самому!
Подзаборный курил, чуть подкашливая на затяжках. На соседей глаза не поднимал, шевелил пальцами босых ног. А ногти на ногах были у него ровненькие и розовые – как у отрока. Краснов почувствовал прилив сиюминутной неприязни к старику: у него-то за первый год окопной жизни ногти подчистую обожрал грибок.
Со стороны могло показаться, будто старику совестно. Хотя, если задуматься, откуда у шпиона возьмется совесть? Замышлял что-то Подзаборный, – Краснов прищурился, – что-то крутил-вертел в уме. Никак мечтал сухим из воды выйти.
Нет, контра, не надейся!
На самом деле хозяин знал, что у соседа, бородатого деда Гриши, сердце ни к черту. Поэтому сидел тихо, как мышь, и ломал голову, гадая, чем бы укрепить дух незадачливому соседу. А тот вот-вот на пол брякнется! Его во второй раз спрашивают: чем, мол, занимаешься в деревне? Он же отвечает невпопад. И адрес свой, раззява, назвал неправильно. Придерутся еще, с этих станется!..
– Подзаборный П. П. жил по поддельному паспорту с 1923 года! – зазвучал в избе голос старшего следователя. – Бок о бок с вами! Куда вы смотрели, граждане?! Где ваша бдительность?
Бородач побледнел и схватился за сердце, женщина всхлипнула и утерла нос краем платка.
– Подзаборный подозревается в шпионаже! – продолжал наседать на соседей Краснов. – В контрреволюционной деятельности подозревается! Во вредительстве! В антикоммунистической агитации!
– Так-так-так, товарищ милиционер! – зачастила соседка. – А мы-то думали!.. Чего он всё высматривает! А он!.. С чего бы вдруг долгоносик на полях завелся? Почему скотина у Бразовских пала! Он всё! Он – кровопиец!
Середа записывал. Темная от навсегда въевшейся в кожу грязи рука медленно выводила аккуратные буквы.
– И Первомай не празднует! И в церковь ходит! – вошла в раж соседка. – Проходимец засланный!
С нее было достаточно. Почувствовав, что пора бы угомониться, соседка отступила. Зашмыгала носом, затеребила пальцами узел платка.
– Ну а ты что запоешь? – обрушился на бородача Краснов.
– Да я… мне-то… – залепетал сосед.
– Что? Что, гражданин хороший, ты видел? Кайся да не бойся. Участвовал ли Подзаборный в колхозной жизни? Выспрашивал чего-нибудь? Видел его с кем-то подозрительным?
– Так… доктор он наш… – выдавил из себя сосед. – Ну какой он шпион, товарищи?
– Чего? – поморщился Краснов. – Доктор? Он учился на доктора? – Следователь махнул рукой в сторону Подзаборного. – У нас, оказывается, университеты за плечами, ага? Вот так хитрец! А притворяется крестьянином…
– Да он, товарищи, всю… всю войну при госпиталях был! – продолжал упорствовать сердобольный сосед. – Научили там уму-разуму! Какие лекарствия требуются, какие травы…
Краснов подкрутил кончики пшеничных усов и обратился к деду Грише почти ласково:
– Говоришь, хороший мужик? Говоришь, не вредитель и не сволочь?
Бородач поперхнулся и задрожал как осиновый лист. Стал отрывать с рукава заплату, переминаясь с ноги на ногу так, словно одолевала его естественная нужда.
– Он-то? Вредитель и… Доктор он наш! Палыч! – Он вдруг обеими руками вцепился Подзаборному в плечо. – Палыч, ну скажи им! Ошибочность же вышла! Не надобно так!
Подзаборный, не поднимая глаз, покачал головой. Дед Гриша кинулся к Краснову.
– Внучка на ноги поставил – считай, из могилы вытащил!.. Тут его все знают: всем помогал, никому не отказывал… Василиса! – Бородач дернулся к соседке. – Скажи хоть ты! Помнишь, грудная жаба тебе жития не давала? Недопустимо ведь! Погубим доктора!
– Да что ты, Григорий! Господь с тобой! – всплеснула руками соседка. – Да я его знать не знаю! И грудной жабы у меня отродясь не имелось!
– Помогал же всем!.. Все его уважали!..
Середа, который попросту не умел писать быстро, отодвинул бумагу и вопросительно поглядел на старшего следователя. Краснов не вытерпел:
– Ладно-ладно! Вижу: одним миром вы здесь помазаны! Будь моя воля, всех бы забрал! До одного! Но только вот беда – места в машине не хватит!
К Краснову подошел Джавад-заде. На стол легла пухлая стопка пожелтевшей от времени бумаги. Следователь поднес к глазам верхний лист.
– А-ага! – протянул он. Пробежался глазами по верхним строчкам, пестрящим «ятями». – «Волны над моей головой»! Написано Павлом Рудиным… когда?! В 1903 году! Что это? – обратился он к хозяину дома. – Пробы пера? Поэма о море и моряках? Откуда, интересно, она здесь взялась? Подзаборный?
– На растопку хотел пустить, – ответил, глядя в пол, Подзаборный. – Да жалко стало. Дуралей старый!
– …и кто такой – этот Павел Рудин? Приятель твой, что ли?
Рядом с первой стопкой легла вторая. Джавад-заде едва заметно усмехнулся: он легко обнаружил тайник под скрипучей половицей. Середа от любопытства вытянул шею. Брови Краснова взлетели к залысинам: новая кипа была в два раза толще предыдущей.
– Однако! – Старший следователь невольно потянулся за папиросой. – Часом, не в союзе писателей состоит твой Рудин?
Он вытащил из стопки несколько страниц и просмотрел их по диагонали.
– Прямо мемуары какие-то!.. Я сказал… Я увидел… Я пошел… Надеюсь, изложено с подробностями? Со всеми фамилиями? Ага, вижу-вижу… Молодца, гражданин Подзаборный! Молодца!!
Краснов прочитал еще абзац, подергал себя за усы. И будто тень легла на лицо старшего следователя. Будто стала неожиданно горькой последняя «беломорина».
– Середа!
– Слушаю, товарищ капитан!
Ознакомительная версия.