Боек щелкнул вхолостую.
— Чпок! — сказал крепыш. Сунул пистолет в карман, захлопнул колпак и отошел к Куцему.
— Эй, деревенщина! — окликнул меня Куцый.
Я обернулся.
— Так и быть, мы тебя пропустим, — сказал он. — Плата обычная — пять сотен в старых федеральных бумажках.
Теперь надо было действовать осторожно. Сделав равнодушное лицо, я не спеша вытащил бумажник, извлек две сотенные и протянул Куцему.
Тот глядел на них, не шевелясь. Зато крепыш в грязном плаще подскочил и попытался стукнуть меня ладонью по запястью. Не тут-то было: отдернув руку, я рубанул его ребром ладони чуть выше ключицы.
— Вряд ли стоит держать в организации таких клоунов, Куцый.
Куцый посмотрел на помощника, потыкал его носком ботинка.
— Клоун, — произнес он, после чего взял деньги и сунул их в карман куртки. — Ладно, деревенщина, — буркнул он на прощанье. — Передай привет Хогу.
Я забрался в машину и подъехал к шлагбауму. Он со скрипом поднялся. Склонившись над парнем, которого я свалил, Куцый вытащил у него из кармана пистолет, снял с предохранителя. Послышался хлопок, человек в плаще дернулся. Куций выпрямился и улыбнулся в мою сторону.
— Таких и впрямь не стоит держать.
Я помахал ему рукой, и машина помчалась дальше.
У меня в ухе загудел динамик. Я назвал свое имя и с трудом разобрал слова:
— Слушай, Смит. Как только пересечешь Южную Кольцевую, сверни на Среднезападное шоссе. Там особо не гони, чтобы не пропустить девятую станцию. У станции его высадишь. Понял?
Я узнал голос. Он принадлежал Левше. Я не ответил.
— Что вам сказали? — спросил Стенн.
— Не понял, — буркнул я. — Ничего.
Впереди виднелись огни Южной Кольцевой. Я снизил скорость до ста и задумался. Моему пассажиру надо было ехать дальше, мне — тоже. Ну и ладно, незачем давать крюк. Я снова разогнался до ста пятидесяти, визжа гироскопами, прошел поворот и вырулил на прямой участок.
Загудел динамик.
— Куда ты прешь, умник?! — закричал Левша. — Ты только что проскочил Южную Кольцевую…
— Верно, — ответил я. — Если Смит взялся за дело, все будет в порядке. Не вызывай нас, мы сами тебя вызовем.
Динамик долго гудел.
— Ах ты, хитрюга! — наконец сказал Левша. — Видать, ты и впрямь парень не промах. Твой пассажир просто набит деньгами. Когда он расплачивался с Хогом, я видел его бумажник. Ладно, беру тебя в долю. А теперь слушай…
Он подробно проинструктировал меня. Когда он замолчал, я сказал:
— Не ждите меня.
Вытащил из уха динамик и бросил на дорогу. Некоторое время мы ехали молча.
Я начал узнавать местность. Эту часть магистрали построили до моего отъезда. Она не изменилась, если не брать во внимание отсутствии транспорта и темные окна придорожных домов.
Я попытался угадать, что теперь предпримет Левша, и тут слева вспыхнули мощные фары. Набирая скорость, машина понеслась к шоссе. Но мы проскочили. Послышался звон, на плечо мне посыпались осколки стекла. Я оглянулся. В колпаке над задним сиденьем зияла дыра.
— Пригнись! — крикнул я. Стенн сложился пополам, прикрыв голову руками.
Мы то и дело попадали в лучи фар. Я повернул зеркальце заднего обзора и увидел трехтонную боевую машину. Хотя из вооружения на броневике осталась лишь спаренная пулеметная установка, по сравнению с ним наш старый «шестнадцатый» выглядел игрушечным автомобильчиком.
Я не сбрасывал скорости и лихорадочно пытался что-нибудь придумать.
В полумиле впереди должен был находиться бетонный барьер — одно из тех уродливых сооружений, которые в первые дни существования магистрали вызвали столько аварий. Может быть, мои друзья не знают о нем?
Они почти настигли меня. Прозвучал выстрел, другой — но я оставался невредим. Наконец, на дороге замелькали блеклые желтые поперечные штрихи, предупреждающие о близости барьера. Мы до последней секунды неслись по желтым полосам. Затем я выкрутил руль вправо, и мы, совершив невообразимый поворот, на скорости сто восемьдесят миль в час, под вой гироскопов, визг тормозов и грохот бронеавтомобиля позади, проскочили в футе от преграды.
Я всем телом навалился на баранку. «Шестнадцатый» слетел с полотна, с треском продрался сквозь придорожные кусты и, как по волшебству, вернулся на дорогу. Магистраль на четверть мили была усеяна горящими обломками броневика. То же самое случилось бы и с «шестнадцатым», ошибись я самую малость.
В заднем колпаке, менее чем в футе друг тот друга, красовались три пробоины. Не пригнись пассажир вовремя, ему бы не поздоровилось. Но Стенн, как ни в чем не бывало, стряхивал с пальто стеклянное крошево.
— Хорошая работа, мистер Смит, — сказал он. — А теперь, наверное, мы возобновим наше путешествие?
— Вам тоже надо отдать должное, мистер Стенн.
Он удивленно поднял брови.
— Вы даже глазом не моргнули, когда Джо, парень Куцего, навел на вас пистолет, — пояснил я.
— Таковы были ваши инструкции, — спокойно ответил Стенн.
— Весьма неплохо для простого бизнесмена. Вы и сейчас не слишком испуганы, хотя еще немного, и нам была бы крышка.
— Я во всем полагался на ваши водительские…
— Чепуха, Стенн. Видите, эти три дырки пробиты очень кучно. Стрелок знал, куда целиться. Он метил в вас.
— Почему — в меня? — спросил Стенн. Казалось, мои слова его забавляли.
— Я думал, эти ребятишки просто решили меня проучить, — сказал я. — Но сейчас я так не думаю.
Секунду-другую Стенн смотрел на меня, потом поднял руку и вытащил из уха миниатюрный динамик.
— Точно такой же был у вас. Спасибо мистеру Хогу — за некоторое вознаграждение он снабдил меня этой штучкой. Признаюсь, когда мы подъезжали к Южной Кольцевой, я держал в руке пистолет. Если бы вы согласились повернуть, я бы остановил машину, застрелил вас и дальше поехал один. К счастью, вы не поддались искушению, не знаю, по каким соображениям… — Он вопросительно посмотрел на меня.
— Возможно, я из тех дураков, которые берутся за дело всерьез, — пожал я плечами.
— Не исключено, — согласился Стенн.
— Что вас туда тянет, Стенн? Честно говоря, мне бы не хотелось ввязываться в ваши дела, но все-таки?..
— Вот как? А мне кажется, вы из тех, кто всюду сует свой нос. Впрочем, не берите в голову, я против вас ничего не имею. Едем дальше?
Я пристально посмотрел ему в глаза и кивнул.
— Едем.
Через двадцать минут мы оказались на Внутренней автостраде. Там, теснясь, стояли арки, освещая пустое пространство полотна. Впереди искрились городские огни, и у меня возникло призрачное чувство, будто я возвращаюсь домой.
Я встряхнулся: за восемь лет здесь не осталось ничего, ради чего стоило бы вернуться. Город стал смертельно опасен для чужаков, и об этом не следовало забывать.
