Внешность аборигенов обманывает дилетантов. Мы все мыслим стереотипами; наши стереотипы, прихваченные с Земли, могут определить юного местного аристократика, как "жеманного хлыща", он кажется слабым и зависимым — если не приглядываться. Землян несет, они могут почувствовать себя королями в этой "стране слепых", стране хлюпиков — и это их последняя иллюзия в жизни.
Мне никогда не подделать жаркий огонёк, горящий в глазах любого аборигена, эту искорку в их душах, которая при виде крови разгорается в полыхающий костер. В меня вцементирован ограничитель внутривидовой агрессии, я не могу убить человека, не перешагнув через высоченный внутренний барьер — у здешних, похоже, этот ограничитель отсутствует в принципе. Как факт. Любил-убил. Господь наш Иисус до этого мира не добрался — а буде добрался бы, вероятно, был бы тут крайне непопулярен. Другие представления о гуманизме.
Перед самым отлетом случайно слышал, как мама говорила по телефону приятельнице: "Коля исследует цивилизацию гермафродитов", — с легким презрением к самому факту существования гермафродитов, ничтожных созданий. Ей простительно, она химик. На самом деле, Коля — я — прилетел сюда, чтобы исследовать цивилизацию боевых гермафродитов. Отнюдь не бабочек. Гермафродитов — прирождённых убийц. Гермафродитов с Нги-Унг-Лян, мира, опровергающего теорию эволюционистов о невозможности существования биологической системы такого типа, не вырождающейся через несколько поколений.
Старые теории допускали в качестве модели статичную культуру гермафродитов, размножающихся автономно, запуская природный механизм самооплодотворения в подходящем возрасте — её даже описывали в научных трудах и фантастических романах (правда, больше в романах, чем в трудах). Тогда у генетиков считалось модным доказывать, что эта модель не работает: при фактическом клонировании, без обновления генетического материала, в каждой цепочке поколений стремительно накапливается генетическая погрешность, возникают мутации и наследственные болезни, вскоре становясь несовместимыми с жизнью. Для того, чтобы эффективно бороться с вырождением, высшим животным необходимо постоянное обновление генофонда, а потому оптимальнейший способ размножения — двуполый, соединяющий генетический материал двух организмов.
Гермафродиты с Нги-Унг-Лян нашли альтернативу. Оригиналы, надо отдать им должное…
Биологи гостеприимны. На обед у них — местная дичь и местные же фрукты, здешняя флора и фауна съедобна и даже вкусна, если её готовить на земной манер; потом, в роли радушных хозяев, зоологи Крис и Сашка приглашают меня в виварий, чтобы я посмотрел на животных. Виварий — зрелище, поражающее воображение, хоть эти существа уже давно знакомы по фильмам-слайдам. Видовое разнообразие зоологи хорошо представили. Забавное создание, которое хочется назвать "попугаем", важно надувшись, сидит во главе стайки "условных самок", уже перелинявших, менее ярких, без хохолков. В отдельных клетках на изрядном расстоянии друг от друга — звери, очень напоминающие земных енотов; они игнорируют пищу, занятые одной жгучей проблемой — как добраться друг до друга. Они пыжатся, фыркают, ерошат шерсть роскошными полосатыми гривами, пушат мохнатые хвосты столбом — как земные животные-самцы перед самкой — но при этом демонстрируют выраженную агрессию, скалятся, щелкают зубами и показывают когти. На языке нги-унг-лянских гермафродитов это означает: "Я люблю тебя, а потому сделаю самкой или убью! Подчинись!"
— Хочешь, стравим их? — смеётся Сашка. — Половозрелые особи в период активного поиска партнёра, хе! Молодые, шустрые… Если их выпустить — немедленно подерутся, а потом победитель у побеждённого причиндал откусит и съест. И будет у него самочка.
— Пошляк, — смущённо улыбается Крис. — Ник, этот вид млекопитающих организует брачное сражение наиболее традиционным способом. В природе у каждого взрослого самца — гарем трансформированных самок, а молодые ищут себе…
— Приключений на гениталию, — заканчивает грубый Сашка и хохочет, конфузя англичанина.
— А вы знаете, ребята, — говорю я тоном мэтра-этнографа, — что представители здешних городских низов стравливают таких половозрелых и делают ставки на то, кто останется самцом? Популярная плебейская игра… азартная.
— Сыграем, мужики? — тут же предлагает Сашка. — На интерес? Не, я серьёзно — мучаются же зверюшки, у них гон, а мы всё равно собирались наблюдать трансформ и беременность…
Крис колеблется. Эти существа традиционно легко размножаются в неволе. Биологи хотели отловить несколько пар, сравнить трансформацию у нескольких "условных самок", подсадить уже рожавшую "условную самку" к "условному самцу" и пронаблюдать, как спаривание пройдет в этом случае… Но мне интересно — и Крис соглашается. Мы с Сашкой делаем ставки; я выбираю более тёмного, с забавной полоской над глазами в виде буквы W, Сашка — того, что посветлее, который всё время морщится, показывая клыки. Ребята очень умело вынимают шипящих и лязгающих зубами зверей из клеток за шиворот и запускают в просторный вольер.
— Чтобы не стеснялись, — комментирует Сашка. — Это у них будет общая территория. А то чужак на территории владельца скованно себя чувствует, может просадить бой из чистой нерешительности.
— Наверняка местные владельцы тотализатора умело этим пользуются, — замечаю я.
Я жду, что звери сцепятся сразу, но они принимают друг против друга угрожающие и живописные позы, демонстрируя собственную боевую подготовку — и осторожно, чуть касаясь, обнюхиваются, начав с носов и закончив анальной зоной, совсем как земные собаки. Они двигаются очень медленно, не сводя друг с друга глаз — и вдруг с визгом кидаются в драку, сцепившись в вопящий клубок.
Клубок то распадается, то сцепляется снова. Мой хватает Сашкиного за ухо, Сашкин пронзительно верещит и вцепляется моему в губу. Мой отдирает противника от себя обеими передними лапами, напрыгивает сверху, треплет за холку… Пышная чёрно-бело-серая шерсть — в крови…
И тут Сашкин заваливается на спину, всем видом умоляя: "Не бей меня", — подставляя горло под укус, отдается на милость победителя. Остановка агрессии позой покорности — так делают млекопитающие и на Земле, а вот дальнейшие действия победившего — это уже местная экзотика.
— Тьфу ты, пропасть, — усмехается Сашка. — Мой продул, бестолочь! Тоже — сс-слабак…
— Кофейку мне принеси, если проиграл, — торжественно и барственно говорю я. Крис смеётся.
Между тем, проигравший кричит, но не вырывается. Победитель тщательно вылизывает "новую самку"; он становится бережным и осторожным. Враг-самец превратился в объект заботы и любви.
