(когда одинок — то и терять нечего… жестокая аксиома, правда, Ледышка?)
— А потом — лет в шестнадцать — он изменился, — тьма в глазницах Саб-Зиро простиралась все глубже, уподобляя глаза пустым расщелинам. — Перестал утешать меня, когда мне приходилось плохо. Перестал вовсе замечать меня. А позже выяснилось, что я не хуже обращаюсь со стихией Холода — и он принялся всячески подкалывать, изводить… Мастер ничего не замечал, конечно, а заметив бы — поощрил бы. Воин обязан быть жесток. Как бойцовский пес. Когда жесток — легче воевать за неправую сторону, легче и умирать…
— Ты думаешь… Главы Клана так изменили его?
— Да, конечно. Они же и приказали убить Скорпиона и его семью. Брат хвастался мне каким-то "подвигом", полагаю, он имел в виду это…
Ближайший куст шиповника звякнул и рассыпался сосульками. Повеяло Антарктидой, Смоук поежился, но придвинулся ближе к Саб-Зиро.
Он подумал о той боли, что заставляет этого угрюмого, молчаливого бойца выплескивать кровь из душевных ран. Его душа истерзана, нет, изорвана в клочья, — вздохнул Смоук. Когда боль заполняет вселенную — и ледяные статуи обретают дар речи…
— Он убивал теперь и для развлечения, — глуховатый голос Саб-Зиро вернул Смоука к действительности. — Я никогда ничего не страшился, кроме… собственного брата в то время. Мне чудилось, что в него вселился монстр, и монстр пожирает его изнутри. Я пытался докричаться до него, но он смеялся надо мной…А потом появился Шэнг-Цунг, не то враг, не то командир… я так и не понял… но в последние несколько месяцев перед Смертельной Битвой, брат будто бы сделался прежним. Я слышал, как он стонал во сне и молил кого-то не убивать меня, не отнимать у нас обоих душу. Наверное, он разгадал сущность Шэнг-Цунга, но стало слишком поздно повернуть назад…
Он уходил на Битву в полночь, тайно от других членов Лин-Куэй… кроме меня. Он сказал "прощай". Понимаешь, Cмоук, брат осознал, что обречен… против бессмертного, против всех… один. Он шел на Битву в последней отчаянной надежде освободиться… А через полмесяца я узнал, что он мертв. Призрак забрал его в ад.
"Да уж, паршивая смерть", — Смоук вздохнул и спонтанно (слово не подходящее… может, заменить его на "внезапно"?) взял руку Саб-Зиро в свою. Едва не отдернул: ощущение было, будто коснулся снежка… Смоук не знал, что следует говорить в таких случаях.
Сочувствие чужеродно в их среде.
"Забавно. Все считают, что внутри он холоден, как его Стихия… но на самом деле это такая же маска, как одеяние Лин-Куэй".
Саб-Зиро изумленно воззрился на соратника. Очевидно, жест сопереживания от чужака и ему знаком понаслышке.
— Я поклялся отомстить, — неожиданно произнес Саб-Зиро. Скорпиону. Самому Шэнг-Цунгу, да хоть Шао Канну и всем Древним Богам!
"Я-один-против-всех", вот как называлось его состояние.
— Если хочешь… я помогу тебе, — внезапно проговорил Смоук, почему-то отвернувшись. Поступок был малологичен, в Лин-Куэй принято заботиться а) о чести Клана б) о себе, но не кидаться помогать первым встречным. Но ведь Саб-Зиро — не встречный.
— Я хочу стать твоим союзником, — добавил он.
— Моим… союзником? — Саб-Зиро развернулся, теперь он пристально впился в зрачки Смоука своими — темными, точно безлунная ночь — Но — почему?
— Это дело Чести, — ответил Смоук. — Так заведено изначально: за смерть одного члена Клана мстят все. Я присоединюсь к тебе.
(да, правда при нынешних Главах забыли об этом законе… но Кодекс Лин-Куэй никто не отменял)
На тонких губах Саб-Зиро появилось нечто, почти схожее с улыбкой… благодарной:
— Спасибо, Смоук.
Теперь уже он протягивал ладонь Смоуку — в каноническом жесте братания. И ладонь оказалась теплой.
— А, вот и они, — луна и ночь лопнули с оглушительным треском поломанных кустов. Оба ниндзя где-то в подсознании крикнули "Оставьте нас в покое!" и заученно-идеальным движением заняли боевую стойку. Пришельцами оказались ассоциирующиеся с близнецами, наверное, из-за сходной тактики боя, любимчики Мастера — Сайрэкс и Сектор. Сектор зачем-то растер подошвой семейство ирисов, бархатно-фиолетовая мякоть размазалась по багровому сапогу. Растоптанные цветы запахли еще сильнее.
— Кого нам ловить?
— Дымящегося. Вторым займется сам Мастер.
На кончиках пальцев Саб-Зиро зловеще замигало бледно-голубое зарево рождающегося льда, но Сайрэкс опередил его. Он сформировал зеленую кислотную сеть, еще одну…
— Смоук! — крикнул воин Холода, потому что его новый союзник закричал от боли. Сеть сжигала и сковывала движения.
Саб-Зиро швырнул в Сайрэкса залпом льда, но тот увернулся. Тогда он, не имея времени на магию, просто кинулся к желтому ниндзя. На Сайрэкса посыпались точно выверенные, ловкие удары.
Когда Саб-Зиро дрался — он не чувствовал даже ярости. В бою — или боевых тренировках прошли двадцать лет его жизни. Оружие — вот чем он был. Совершенное оружие.
Атака Сайрэкса захлебнулась о блоки воина Холода. Апперкот отправил его в полный нокаут, и Саб-Зиро получил возможность заняться Сектором, который избивал беззащитного Смоука. Саб-Зиро синей тенью подскочил к врагу, захватил его горло. Сектор захрипел, в хрипе угадывались проклятья всему роду Саб-Зиро до двадцатого колена, но ему это не помогло. Еще секунда — и алый ниндзя отрубился тоже, и Саб-Зиро, обжигая едкой кислотой руки, принялся срывать со Смоука мерзкую паутину.
— Очень благородно, — раздался вкрадчивый голос. — Очень благородно.
— Кто там? — обернулся Саб-Зиро, готовясь сразу заморозить непрошеных гостей. И осекся: перед ним стоял Мастер Клана.
— Мы пропали, — с каким-то беспомощным равнодушием протянул Смоук.
— Итак, что вы можете сказать в свое оправдание? — мягкий, почти ласковый вопрос. Но пляшущее пламя свеч на суровых стенах с изображением драконов очерчивает искаженное гневом лицо Мастера.
— Сайрэкс и Сектор атаковали нас, — безжизненно ответил Саб-Зиро. Ему было все равно, что говорить. Значения не имело. Приговор уже вынесен, происходящее — фарс. — Я защищался. Смоук вообще ничего не сделал. Дрался я один. Смоук говорил о твоем приказе, Мастер. Это я задержал его. Моя вина.
— Ты нарушил Правила Клана, причинив вред своим соратникам.
(о да… постоянные поединки и гибель двух третей новичков — уже не в счет?)
— Это ведь некая заключительная стадия твоего неповиновения, Саб-Зиро? Решил бунтовать открыто?
Вместо ответа воин Холода снял маску.
(-Ледышка, рехнулся?! — зашипел Смоук)
— Я был верен Клану. Всегда, — Саб-Зиро подошел вплотную к Мастеру, возвышаясь над ним на добрых 10 сантиметров. И держался он так, точно был Судией, а не подсудимым. — Но если Клан предает меня, если душу моего брата продали колдуну — должен ли я хранить верность?
