Выйдя из омута воспоминаний, Хоэнхайм обнаружил, что парочка арктосов уже давно растворилась в толпе, и что он остался в одиночестве. Поняв, что уже ничего интересного не произойдет, Джарвис неторопливым шагом направился к выходу с площади. Двигаясь по дорожке, вымощенной кирпичом, господин Хоэнхайм украдкой поглядывал на людей, шедших либо на него, либо рядом с ним.
— Такие безмятежные, спокойные. Будто и не было никакой войны с арктосами. И этого печального праздника, что был вчера, тоже не было, — думал про себя генерал, обходя пару с коляской, в которой спал ребенок. — Наверно так и должно быть, ведь думать о прошлом и о том, что мы сделали тогда — это часть работы необыкновенных людей, таких людей, как я.
Вдруг чья-то маленькая ручонка влезла ему в карман, и, нащупав там медальон в форме щита, рванулась назад вместе со своей добычей. Как жаль, что карманник не знал, с кем связался. Несмотря на солидный возраст, Джарвис с ловкостью двадцатилетнего парня выбросил свою руку назад, и его кисть стальным захватом сомкнулась на запястье вора. Не желая выворачивать руку карманнику сразу, по крайней мере не до того момента, когда генерал заглянет неудачливому воришке в глаза, Хоэнхайм с силой рванул свою руку вперед и удивленно уставился на того кто покусился на самое дорогое, что у него осталось от супруги.
Вором-неудачником оказался совсем еще сопливый парнишка. Навскидку мальчонке было около восьми лет, одет незадачливый преступник был в старые рваные джинсы и серую изношенную курточку с капюшоном, из-под которого были видны не стриженные черные, как у Джарвиса в молодости, волосы и серые глаза, лицо пацана было испачкано в грязи. Переведя взгляд с лица парнишки на его руку, генерал обнаружил свой медальон в его кулачке.
— Поганец сопливый! — услышал Джарвис позади себя гневный возглас мужчины-террана, шедшего за ним. — Вчера такой же оборванец стащил у меня кошелек, хорошо, он был пустой. Господин, вам помочь отвести его в участок?
При слове «участок» Хоэнхайм заметил, как на лице парнишки мелькнула тень страха.
— Благодарю за помощь, но я сам с ним разберусь, — спокойно произнес генерал, незаметно подмигнув перепуганному парнишке.
Мужчина пожал плечами и двинулся дальше по своим делам. Проводив его взглядом, Хоэнхайм перевел свой взгляд обратно на парнишку, тот в свою очередь непонимающе глядел на генерала серыми глазами.
— Зачем он тебе понадобился? — спросил его Джарвис, кивком головы указав на медальон.
— Хотел отдать в ломбард, очень есть хочется, — спокойно ответил парнишка, хотя сам Джарвис рассчитывал увидеть слезы на его лице.
— Ты, как я понял, бездомный, да?
— Нет, я детдомовский.
— Тебя воспитатели заставляют воровать?
— Нет, я убежал оттуда и теперь живу на улице.
— И сколько ты живешь на улице? — поинтересовался Джарвис.
— Второй месяц.
Джарвис вопросительно посмотрел на ребенка — ему просто было сложно поверить в то, что этот парнишка прожил на улице целых два месяца, промышляя мелким воровством, но какое-то странное чувство внутри заставляло его верить словам мальца.
— А почему ты оказался в детдоме? — спросил его генерал.
— Меня подбросили на его порог, когда я был совсем маленьким, — ответил паренек, опустив взгляд — казалось, что сейчас он точно заплачет.
Джарвис горько вздохнул. Этот мальчишка стал еще одной жертвой войны, которых на улицах было полно. Родители некоторых детей так и не вернулись с поля битвы, оставив своих чад на попечение родственников, которые тем абсолютно были безразличны, в результате чего детишек сплавляли в детские дома, из которых детвора сбегала в поисках лучшей жизни, и этот сероглазый серьезный парнишка не был исключением. Еще одна несчастная жертва несправедливой войны, абсолютно никому не нужная.
Внезапно в голове Джарвиса появилась довольно-таки странная мысль — а почему бы не взять этого мальчишку к себе в качестве приемного сына? Зачем оставлять его на улице на произвол судьбы, пусть даже генерал отдаст ему все содержимое своего кошелька, когда можно его усыновить и воспитать из беспризорника образцового члена общества, а, может быть, если он того захочет, и солдата ВКС.
— Слушай, парень, ты говорил, что хочешь есть. — Паренек согласно кивнул. — А как ты смотришь на то чтобы прийти ко мне домой и поесть чего-нибудь?
— Я не против. Идем.
Они неторопливо пошли в сторону остановки для аэроавтобусов, находящейся совсем рядом с выходом с Площади Единства. Когда летающая машина приземлилась для поднятия пассажиров на борт, Джарвис пропустил паренька вперед, и, расплатившись с пилотом за них обоих, сел рядом с ним у окна.
— Как тебя зовут, малец? — спросил парнишку Хоэнхайм, на что тот тут же дал ответ.
— Винсент Зейн.
Ничего себе совпадение, подумал про себя генерал. Парнишку звали точь-в-точь как главного героя фильма «Последний выстрел», который, кстати, был командиром спецподразделения ВКС, воевавшего на Аэне в годы Первой Космической, где весь отряд и погиб. Может, прототипом героя кино был родственник Винсента? А что, все вполне возможно.
— А как вас зовут, господин? — голосок мальчика вырвал генерала из раздумий.
— Зови меня Хоэнхаймом, если хочешь, просто Джарвисом, — с легкой улыбкой на лице сказал Хоэнхайм.
— Джарвис, я знаю эту дорогу, — заговорил мальчик и настороженно посмотрел на мужчину, — мы ведь не в участок едем, правда?
Хоэнхайм негромко хохотнул, прикрыв рот ладонью, и, глядя парнишке в глаза, почти по-отцовски произнес:
— Я никогда никому не врал, и тебе я тоже не собираюсь врать. Просто запомни это, Винсент, просто запомни.
1. То, о чем никто не должен знать
Прошло одиннадцать лет.
Пустое черное пространство космоса со светящимися блестками звезд в системе Ботейн, что находится в созвездии Овна, озарила слабая сине-зеленая вспышка, за которой последовали еще две более ярких. Наконец последняя, четвертая, вспышка угасла и на ее месте появилась изящная фигура корпуса корабля ВКС. Двигатели машины полыхнули синим пламенем, и корабль постепенно набирая скорость, полетел к одной из планет звездной системы, поверхность которой слабо освещали лучи местного солнца. Если судить по размерам, вооружению и конструкции корпуса, то судно являлось типичным представителем человеческих фрегатов пятого поколения. Корабль имел всего триста метров длины корпуса с интересной окраской — белый в красную полосу. Две пары двигателей с правого и левого борта, четыре автоматических мелкокалиберных орудия на носу и еще два позади мостика, а также орудие главного калибра, в данный момент спрятанное внутри корпуса — таковым был «Персифаль», корабль, названный так в честь героя Первой Космической войны Гордона Персифаля.
