— Игниум, конечно, — ответил Радич. — Мы умираем за Игниум, мы убиваем за Игниум, забыл что-ли? — он фыркнул и откашлялся. — Мы допросили одного из их офицеров, он говорит, что Кэлвин пообещал своим союзникам не просто игниум, он пообещал отдать им часть наших месторождений. Так что я не удивлён, что дома Дискрема прислали столько войск ему на подмогу. Я удивлён, что они не прислали всех. Даже часть нашего игниума — это много.
— Ригги тоже прислали? — спросил я.
— Разумеется. И это в дополнение к сотне ригг, которые против нас выслали наши собственные Великие Дома.
— Хорошо, что дом Чэн пока держит нейтралитет.
— Это пока, — сказал Радич и перестал ухмыляться. — Если он нападёт, то…
Он не стал продолжать. Да, если дом Ван Чэна присоединится, то нам будет сложно держаться, у него одного ригг столько же, сколько во всех остальных домах вместе взятых.
— Ладно, я пойду, у меня полно своих дел, — Радич поправил на мне фуражку и посмотрел на сына, стоящего неподалёку от нас. — Василий, приглядывай за генералом.
Да уж, не хватало мне этого. Но парень, довольный новой ролью, следовал за мной неотступно. Он учился в Академии, но на курсе младше нас. Сейчас многие студенты участвуют в войне.
И им будет тяжело видеть своих друзей из других классов, воюющих против них самих.
— Едут! — донёсся крик. — Танки!
— Убрать всю оптику, — распорядился я. — Если заметят блеск в тумане, то выстрелят.
Танков ещё не видно, но слышен гул их двигателей. Они тоже работают на игниуме, но требуют намного меньше минерала, чем ригги. За счёт этого они без проблем двигаются на морозе. Скоро первые танки войдут в город.
Влад Радич проделал большую работу, чтобы убедить врага в том, что город покинут. Мы и правда его покинули, основные оборонительные рубежи лежат ещё севернее. Но раз мы ушли, это не значит, что мы не воспользуемся тем, чтобы проредить силы врага ещё на подходе. Город — идеальная ловушка для танков.
Танки союзников Кэлвина приближались, скоро они покажутся из тумана. По плану бронемашины должны войти в город, где мы начнём их обстреливать из окон. А потом, когда они завязнут в этих узких улочках, мы нанесём финальный удар.
— Помните, — я обратился к солдатам, стоящим у окон. — Сначала пропускаем и помечаем для себя тех, у кого игниумовые копья. Они приоритетная цель.
— Да, генерал.
У каждого на плече труба гранатомёта. Гранаты там слабые, вражеский танк могут пробить только сверху, а для ригги такое как укус комара. Но наша сила в массовости и внезапности. Пока враг думает, что город покинут, преимущество на нашей стороне.
— Нам пора уходить, генерал, — сказал Василий Радич.
Нет, пока останусь. Как только уйду, люди могут запаниковать. А именно с этого угла они поразят танки в хвосте колонны. Если они облажаются, наш план провалится.
— Нет, я пока остаюсь, ждём.
Хреновый из меня генерал, признаюсь честно. Большинство военачальников сейчас будет командовать из безопасного места, а я торчу на передовой. Но иначе я не могу. Ян тоже, поэтому его в бункере держат чуть ли не силой.
Но совсем скоро мы займём наши настоящие места.
— Не высовывайтесь, ребята, — сказал я. Хотя мог и помолчать, у них есть непосредственный командир.
Из тумана вылез первый танк. Уродливая коробка с не менее уродливой шестиугольной башней, в которой торчит короткая пушка. Куда опаснее другое орудие, размещённое в корпусе. На развевающемся флаге видна ворона дома Рамари, хотя сами они считали, что это орёл.
Следом за ним ехал другой танк. Гусеницы лязгали, разламывая лёд на каменной брусчатке. Башни поворачивались, будто разглядывали окна, но кому как не мне знать, что у них там дерьмовая оптика. Всё лучшее достаётся шагоходам.
Всё больше танков входили в город. Уродливые машины.
Ненавижу танки.
Но скоро их будут намного меньше. Они не боятся, хотя стоило бы.
— Ждём, — приказал командир.
Какой-то парнишка сидел у окна, тяжело вздыхая. Руки дрожали.
— Давай парень, готовься, — шепнул ему я. — Всего один твой выстрел может дать нам победу. Это в твоих силах.
Он закрыл глаза на несколько секунд, но когда открыл, взгляд стал более решительным.
Командир отделения, мрачный небритый мужик в старой фуражке, вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул.
— Огонь по готовности! — рявкнул командир. — Славься, Ограния!
— За Яна Варгу! — тоненьким голоском проорал парнишка-гранатомётчик, распахнул окно и навёл трубу на самый последний танк.
Граната с шипением ударилась в крышу корпуса. Танк качнулся, из пробитой дырки полетели искры, но больше ничего не произошло. И всё же танк остановился и теперь тем, кто находился впереди, не вернуться.
Из окон полетели новые снаряды. Один танк взорвался, отчего вокруг завоняло тухлым яйцом. Значит, рванул игниум в топливном баке. У другого танка слетела башня. Экипаж укрыл иглу игниумовой пушки, завернув её в ветошь, но это их не спасло.
— Отходим! — крикнул командир.
Я ушёл чуть раньше и уже спустился. Снаружи раздавались взрывы, настолько мощные, что дом шатало. Василий Радич распах передо мной дверь подвала.
Этого враг точно не знал. Каждое здание в Мардаграде было связано с другим сетью тоннелей. Их построили в самом конце прошлой войны, и нам оставалось их только восстановить. Я шёл по узкому проходу, иногда останавливаясь, чтобы пропустить очередной взвод солдат.
Сверху насыпалась земля мне за шиворот, я выругался. Младший Радич вёл меня вперёд, он отлично знал эти туннели.
Мы вышли наружу, в лицо задул ледяной ветер. Мы за городом. В центре видны густые столбы чёрного дыма от горящих танков и зданий. Враг, похоже, бросил в город остальные силы, пехоту и прочих. Мы к этому готовились, теперь наступала вторая фаза операции.
— Быстрее! — навстречу мне вышел генерал Соколов. — Ждём только тебя.
— Понял! — ответил я.
Теперь начиналась работа для меня самого. Впереди, у того здания, в старинном глубоком укрытии спрятан очень большой сюрприз для врага. Правда, до этого придётся идти через продуваемый всеми ветрами пустырь.
— Господин генерал, — ко мне бежал кто-то из моего нового экипажа. — Всё готово! Мы…
Парень сделал несколько шагов, но вдруг остановился и сильно качнулся. Изо рта потекла кровь и он упал.
А Василий Радич, который ещё несмотря на возраст был моим телохранителем, грубо пихнул меня в спину, и я рухнул в снег.
— Снайперы! — кто-то орал, показывая на лес за городом.
— Не поднимайте голову, — попросил младший Радич, доставая револьвер.
До леса на востоке больше километра, но оттуда уже стреляют. А ветер доносил уродливые звуки волынок.
Ненавижу волынки.
— Нарландские штурмовики! — сказал мне Соколов, упавший в снег рядом.
Я и сам это знал, дом Сантек, правящий Нарландией, обожал музыкальные инструменты с чудовищным звуком.
Из леса вышла первая волна нападающих, они шли в атаку прямо на лыжах. Ну не прямо на них, конечно. Когда надо было, они сбрасывали лыжи и падали в снег, чтобы открыть огонь из своих неестественно мощных и точных винтовок.
С нашей стороны зарокотал пулемёт. Стрелки Соколова вели огонь по лыжникам.
— Сто фламменов тому, кто прикончит долбанного волынщика! — заорал генерал. — И ещё сто тому, кто запихает волынку ему в жопу!
Мы всё ещё под плотным огнём. Но этот план обсуждался долго, и мы предусмотрели даже такой вариант.
Морозная земля затряслась. Цепь наступающих лыжников скрылась в огне и дыму, а с севера показался массивный силуэт боевой ригги-исполина.
Ищейка — это единственная ригга, у которой четыре ноги, а не две. Вся морда и грудь были утыканы пушками, из которых стреляли на полном ходу, не заботясь о точности. Огромный шагоход сносил вековые деревья без малейшей задержки, во все стороны летели ветки, куски стволов и комья вывернутой мёрзлой земли.
Ригга неслась неестественно быстро. Атака захлебнулась, лыжники отходили во все стороны, но впереди их ждали пулемёты, а сзади… Ищейка начала палить из всех огнемётов по лесу, а огнемётов было слишком много. Волынка заткнулась.
