сжималась всё сильнее, будто пытаясь дотянуться до сердца сквозь кожу, рёбра, кости и сжать его покрепче.
Он не был один. Рядом было несколько человек, один из них как раз общался по телефону, объясняя скорой как до них добраться, а двое его друзей, были поблизости от Филипа и поддерживали его.
Разговор закончился и первый из парней сказал: — Будут через десять минут.
На что его друг ответил: — Он столько не протянет.
У него были причины так думать. В свете фонаря было видно, как синеют губы у юноши, а дыхание становиться всё более вымученным. Они с трудом, но успели подхватить падающего без сознания, но сердце молодого человека в последний раз болезненно трепыхнувшись… остановилось. Темнота быстро накатывала на разум Филипа. Он пытался ей сопротивляться, но разве смерть в принципе спрашивает о твоих желаниях? Однако проваливаясь в темноту окончательно, он не знал, что случайная и очень корыстная молитва внезапно ему поможет.
*****
Изнанка.
Высохшая плакучая ива, посреди столь же высохшего поля весьма удручающее зрелище, даже на фоне очень тусклого неба. И поэтому столь выделялся на фоне этого места алый цветок лилии, что расположился в перепутье ветвей ствола. Это место было «мертво» уже много лет, и даже те немногие крохи энергии, что иногда добирались сюда, перерабатывались ещё на границе территории обитания первопредка Лиисов.
Тем внезапнее была вспышка энергии, что ударила сверху прямо в цветок. И спустя всего несколько секунд с криком: — АААААААААА! — вниз уже летела вполне человеческая фигура, в виде девушки с хрустальными крыльями. Те несколько раз трепыхнулись пытаясь замедлить падение, но смягчить его у них не получилось.
И поэтому рухнув крылатая несколько мгновений лежала неподвижно с вывернутой под неестественным углом рукой. Но вот её глаза распахнулись, и девушка разразилась несколькими проклятьями на забытом языке, а потом игнорируя боль резко села. Руку она вправила одним движением, после чего посмотрела вверх. Там как раз продолжал медленно спускаться бело-черный сгусток, от которого во все стороны исходила столь желанная сейчас энергия.
Поведя плечами, девушка заставила крылья резко удлиниться и распасться на три пары. Затрепыхавшись, они сначала позволили ей подняться на ноги, а после используя толчок ног от земли, резко подлететь на несколько метров и перехватить «шарик».
Она уже было собиралась просто раздавить душу, что так неосторожно оказалась на её территории, но будто почувствовав это, она резко перестала быть твердой и просочившись сквозь хватку, устремилась вниз к земле.
Цветки на теле у крылатой попытались перехватить энергию, но безуспешно и снова собрались в одежду, одновременно с этим обвив руки феи как плети. Мгновенно развернувшись, девушка рванула вниз. Её красные волосы с синими прядями были прижаты воздухом к голове, но даже столь быстрый рывок не позволил ей перехватить чужака. Душа ушла в землю, а фея не успев спланировать ударилась об землю, и сделала несколько кувырков прежде чем смогла остановиться.
Она не обратила внимание ни на несколько ссадин, ни на слабую контузию после падения, просто сосредоточилась на месте, где чужая душа совершила прокол покинув Изнанку. И с ужасом осознала, что чужак используя связь её и этого места с родом летит в сторону тех, кто являются частью её самой.
Направление она тоже смогла определить. Но к сожалению потенциальных целей, было две. Два ребенка. Оба при смерти. Души их с трудом цеплялись за тела и было понятно, что хоть чужак и ослаб выбить изначальных хозяев, он всё-так сможет.
— Ну нет. — произнесла она про себя: — Я их защищу.
Собрав часть той энергии, что ещё была активна в ней, фея спроецировала её виде множества нитей вокруг рук. И когда масса достигла критического уровня, сначала сама совершила прокол реальности, а потом отправила собранные нити вперёд к детям. Посланные осмысленной волей, они оказались на месте раньше и оплели души детей как сеть.
Вот в одну из сетей на полной скорости и врезался чужак. Он давил, вращаясь с огромной скоростью, тратя сначала накопленную энергию при переходе, а потом и переработанную в силу память, но нити держались. Однако потратив имеющуюся энергию, душа сжавшись более чем на треть, она внезапно совершила несколько «режущих» атак. Возникшая после них прореха почти сразу закрылась, но этих нескольких мгновений хватило, чтобы чужая душа добралась до тела и впиталась в него.
Но худшего не случилось. Фея не увидела, как тело покидает его истинный хозяин. Поняв это она собралась и начала готовить новый удар, чтобы уничтожить чужака раз и навсегда. Однако перенапрягшееся после предыдущего раза тело, свела жестокая судорога, и фея рухнула как подкошенная, лишь успев расправить крылья.
— Он не смог… я… смогла… — даже мысли духа казались неподъемными: — … отдохнуть… и… уничтожит…
Она заснула, вновь начав собирать энергию, что стала чуть-чуть быстрее прибывать в место её пребывания. Фея не собиралась сдаваться. Она ведь кровь рода. Она его основа и история. Она вечная сестра рода Лиис.
Российская Империя. Симферополь.
Открыв глаза Филип почувствовал себя будто после сонного паралича. Тело не отвечало на команды и лишь глаза могли осматривать окружающее пространство. А выглядело оно… бедновато на взгляд юноши. Да и совершенно невписывалось в его ожидания. Будучи при смерти, он надеялся, что его всё же успеют доставить в больницу, однако помещение совершенного не походило на палату. Не было ни белых стен, ни аппаратуры, ни привычного запаха лекарств.
Больше всего место, где он проснулся походило на дешёвую комнату гостиницы, наподобие тех в которых он останавливался во время поездок в другие города. Однако в отличие от гостиниц здесь не было даже чайника ни то что телевизора, и при этом окно было закрыто не привычным стеклопакетом, а имело добротную деревянную раму, что было весьма странно. Филип также отметил, что пластика вокруг совсем не наблюдается лишь дерево во всех проявлениях.
Как раз к этому моменту, тело начало сильно покалывать и стали проявляться первые признаки, что к нему возвращается контроль над телом.
— Да твою… — начал было говорить юноша и замер снова, поняв, что голос слишком уж высокий для его сломавшегося уже как десять лет. Когда же он смог заставить себя наконец откинуть одеяло ему предстало интересное зрелище. И первое, как это часто бывает абсурдное, что пришло ему в голову, было то что он как-то помолодел на всё те же десять лет.
Вторая, не менее абсурдная мысль была о том, что он всё-таки попал
