Корабли противника еще пока далеко…
— Но, дивизии Дессе отступают практически на орбиту, прикрытые лишь космической крепостью «Севастополь»! — суетился толстяк Борисевич, кудахча вокруг княжны как наседка. — Надо бить, ваше высочество!
— Рано, я вам говорю, Герман Христофорович, — упрямилась капитан-командор, прекрасно понимая, что активируй они сейчас пусковые установки Херсонеса, координаты которых, кстати, американцы тут же вычислят и нанесут ответный удар, эти самые ракетные установки и орудийные платформы не нанесут кораблям противника, которые еще даже не подошли даже к высоким орбитам, существенного урона, только раздразнят его.
— Помните, генерал, как вы дали первый залп, когда корабли «Звезды Смерти» приблизились к планете? — напомнила Борисевичу его ошибку, великая княжна. — И сколько кораблей вы таким залпом уничтожили? Правильно, ни одного… Даже никого из «янки» не напугали… А вот когда дредноуты вице-адмирала Джонса начали гоняться за моим «Одиноким» и остальными нашими кораблями в слоях атмосферы, вот тогда ваши ракетные установки нам сильно помогли, хоть и были в итоге уничтожены первыми, но по крайней мере, отвлекли на себя часть внимания американских коммандеров, позволив нескольким нашим кораблям снова уйти на орбиту и по итогу оторваться от преследователей…
— Хорошо, Таисия Константиновна, под вашу ответственность, — недовольно пробубнил генерал, снова отходя от капитана-командора и оставляя ее в покое, как она уже знала, минуты так на три–четыре. — Но, если что, установки готовы…
Таисия Константиновна кивнула, даже не посмотрев вслед Борисевичу, а сама не отводила взгляда от картины сражения на орбите, сражения так трагически для нашей стороны разворачивающегося. Княжна вся прямо дрожала от волнения за своего отца, за командующего Дессе, за весь русский космофлот, что сейчас таял буквально на глазах под непрекращающимися потоками плазмы, выпускаемой из сотен вражеских кораблей, сжимающих кольцо окружения вокруг русского «каре»…
Защитные поля «Севастополя» уже давно перестали генерировать энергию, погашенные налетом вражеских эскадрилий. Русские корабли сбились в оборонительное построение, прижимаясь одним краем к модулям космической крепости, в попытке хоть немного уменьшить по себе работу американских канониров флота Дэвиса. Дэвиса, чьи дивизии как «стая» голодных волков уже подбирались с четырех направлений, чтобы окончательно разорвать «каре», которое в последний момент успел сформировать адмирал Дессе.
И вот американские дивизии из 1-го «ударного» космофлота Сенатской Республики, огибая громадину русской крепости, начали разворот и атаку на наше построение. Вражеские корабли при этом, не имея места и возможности для маневра, вынуждены были входить в плотные слои атмосферы Херсонеса…
— А вот теперь самое время, Генрих Христофорович, — воскликнула капитан-командор Романова, поворачиваясь к генералу Борисевичу. — Не жалейте огня!
Одномоментно несколько сотен гиперзвуковых ракет, а также сотни зарядов плазмы вырвались установок, устремились на свидание с кораблями американцев. Вымпелы из дивизий «Олд Гикори» и «Следопыты» те, кто ближе всех были к поверхности планеты, стали первыми жертвами этого внезапного удара. Капитаны, чьи корабли оказались развернутыми к Херсонесу бортами и кормовыми отсеками, явно не ожидали такого огромного числа ракет и прилетов по себе плазмы, ведь судя по информации о прошлой битве за Херсонес-9, дивизия «Звезда Смерти» уничтожила на ее поверхности девяноста пять процентов оборонительных систем «раски». Но реальность и десятки взрывов ракет о корпуса их кораблей говорили о том, что эти данные явно устарели.
Часть ракет зенитчикам американских кораблей удалось сбить на подлете, но большинству из них, подавив вражескую артиллерию количеством, удалось достичь своих целей. Для гиперзвуковых ракет защитные экраны боевых кораблей преградой не являлись, более того от взрывов ракетных зарядов, прежде всего страдала внешняя аппаратура, установленная на корабле, то есть те же самые основные и дублирующие трансляторы силовых полей. Нимидийская броня современного дредноута способна была достаточно долго держать удары подобного вида вооружения, а вот трансляторы, зенитные гнезда и даже основные орудийные платформы страдали от ракет серьезным образом.
В результате, хоть в артиллерии корабли двух американских дивизий потеряли и немного, но вот своих энергетических экранов лишилось огромное их количество. И вот тут-то за нас сыграл тот факт, что Таисия Константиновна своим личным решением усилила планетарную оборону плазменными орудиями с погибших ранее вымпелов. Именно они, разобранные и переустановленные на стационарных платформах, сейчас работали во всю мощь своих генераторов, разрушая огнем лишенные защиты корабли противника.
Если бы мы по американцам продолжали бить ракетами, то особого вреда плюсом к тому, что уже до этого был, все последующие удары нанести не могли. Максимум если повезет нескольким зарядам ракет попасть в одну точку, то корабль еще можно повредить, но и то, сегментарно и уж точно не критически. А вот с плазменными зарядами дело другое, те легко пробивали внешнюю обшивку корпуса и выжигали все живое и неживое в его внутренних отсеках…
Именно благодаря беспрерывной работе импульсных орудий с поверхности, вражеские корабли начали один за другим не просто отваливать в сторону, уходя из атмосферы и вообще подальше из сектора обстрела, они начали прямо-таки плавиться, разрушаться на глазах и гибнуть в большом количестве. Атака русских с Херсонеса оказалась такой неожиданной и мощной, что успеть противодействовать и уклониться от удара, многим кораблям двух американских дивизий было попросту невозможно сделать…
…Сквозь вирт-иллюминаторы командного центра открывался впечатляющий вид на разворачивающуюся космическую баталию. Тяжелые линкоры и крейсера Республики один за другим вспыхивали ярким пламенем, словно рождественские свечи, когда плазменные заряды с планетарных орудий вонзались в их незащищенные борта.
Таисия Константиновна наблюдала эту картину, сжав кулаки до побелевших костяшек. Ее сердце гулко стучало, в груди клокотала смесь ликования от столь эффективного удара и горечи от вида наших гибнущих в это же время кораблей…
— Продолжайте огонь из всех стволов и установок! — командовала княжна жестким тоном. — Не дайте ни единому вражескому кораблю приблизиться к нашему «каре»!
Залпы с поверхности следовали один за другим, выбрасывая в открытый космос сотни ярких всполохов, подобных крошечным звездам. В это время вражеские корабли сразу двух дивизий: «Олд Гикори» и «Следопыты» разворачивались, пытаясь побыстрей убежать из зоны убийственного обстрела. Но немногим это удавалось сделать — следующая порция плазменных разрядов вспарывала их корпуса, вырывая куски обшивки и внутренние переборки. Осколки и обломки уничтоженных или получивших критические повреждения дредноутов американских кораблей устилали все дальние орбиты Херсонеса…
…Вдруг панель связи ожила, замигав красным огоньком срочного вызова.
— Докладывайте, лейтенант, что случилось? — командным голосом спросила капитан-командор Романова, абсолютно уже вошедшая во вкус. — У меня мало времени…
Оператор связи вместо доклада молча, указал на монитор. На экране перед Тасей возникло лицо коменданта
