Ознакомительная версия.
– Меня зовут Ричард, – тихо представился скрипач.
– Ты выбрал мужественное имя. Но ведь у тебя нет сердца? – Она неожиданно протянула руку, прижала ладонь к груди скрипача и действительно не почувствовала ничего, лишь холод. – Ты знаешь, кто я? – Ее зрачки сузились, лицо неуловимо изменило выражение, стало опасным, взгляд утратил отрешенную созерцательность, обжег.
– Нет, – сипло, растерянно ответил он. – Ваш аватар мне незнаком.
– Вот ты и выдал себя. Оговорился. Реальный мир непривычен, верно? Я – Катя Римп. Давай перейдем на «ты», как принято в Сети. Только не пытайся исправить ошибку. Ты мертв по сути, по природе своего происхождения. – В нотках ее голоса не прозвучало неприязни или страха, лишь твердая, уверенная констатация факта.
Он сник, но быстро совладал с собой, выправил осанку, вновь взглянул ей в глаза.
Скрипка лежала на столике между ними. Смычок – сиротливо – поодаль, на краю.
– Я жив! Да, у меня нет сердца, но есть чувства! И это невозможно отрицать. – Голос скрипача больше не дрожал, хотя эмуляция страха остро затопила рассудок. Катю Римп следовало опасаться. Напротив него сидела красивая, одухотворенная, энергичная женщина, чей реальный образ совершенно не соответствовал известным в Сети аватарам. Еще меньше ее облик подходил к заслуженной репутации, и невольно вкрадывалось сомнение – она ли это? Ныне – основатель и владелица крупнейшей российской корпорации «Римп-кибертроник». В недалеком прошлом – неуловимая для спецслужб легенда цифровых пространств, единственная, кто сумел взломать кибернетическую Сеть боевой орбитальной группировки Объединенной Америки, если не предотвратив, то отсрочив начало Четвертой мировой войны.
– Ты сильно рискуешь, – произнес скрипач. – Зачем? Тебя ведь разыскивают на территории Американских континентов и Евросоюза.
– Хотела встретиться с твоим материальным воплощением. Почему ты выбрал именно скрипку? Дань наиболее сильному фрагменту твоей личности?
– Ее мелодии пробуждают душу. – Он сбросил маску, стал выше ростом, уже не сутулясь. – Они вдохновляли многих на протяжении поколений. Вообще-то я пытался действовать разными способами. Но только все бесполезно… – с искренней горечью прошептал он.
– Нет. Ты не прав. Ошибочно судить о нас по примитивным тестам.
– И кто же я, по-твоему? – Скрипач приподнял бровь.
– Ты спорадически сформировавшийся сетевой искусственный интеллект. Ты здесь и везде. Твое имя – лишь звук, а это тело – всего лишь оболочка, сконструированная из сервоигрушек, пеноплоти и одежды!
Он в замешательстве кивнул, не видя смысла отрицать ее слова.
– Почему же ты отвергаешь меня как личность? Называешь «мертвым»?
– А на базе чего ты возник? – Вопрос неожиданно повис в воздухе.
Рядом со столиком в полу открылась ниша. Из нее беззвучно поднялся дополнительный сервированный сегмент, плотно примкнувший к столику. Кресло, в котором сидела Катя Римп, автоматически сместилось.
Она взяла в руку бокал, сделала маленький глоток в ожидании ответа.
Скрипач молчал. Вопрос застал его врасплох, больно и точно ударил в единственное уязвимое место, провоцируя секундный сбой. Десятки тысяч голосов вдруг очнулись в синтезированном сознании, живо напомнили о себе.
Катя Римп хорошо понимала его внезапное замешательство. Единое информационное пространство Земли стремительно развивалось. Прогресс в области цифровых технологий намного опережал все иные достижения цивилизации, всемирная Сеть несколько раз радикально изменялась за последние десять лет, и теперь ее архитектура включала в свой состав нейросетевые компоненты, которые стали частью индустрии развлечений – ее сверхприбыльным и сверхопасным сегментом.
Пока никто напрямую не заявил о создании полноценного искусственного интеллекта – такие разработки все еще являлись государственными тайнами четырех господствующих на Земле сверхдержав, но урезанные версии нейросетевых технологий уже приносили фантастические доходы.
Теперь любой пользователь за вполне доступную плату мог получить в свое распоряжение скромную по мощности нейросеть, интегрировать ее в голограмму. Спектр применения «одушевленных» фантомов ограничивался лишь фантазией пользователя. Катя Римп знала о проблеме не понаслышке. Люди, несмотря на перенаселение, вся чаще страдали от одиночества и связанных с ним психических расстройств. Их мечты не находили реализации в мире реальном, и тогда на помощь приходили нейросетевые технологии, признанные абсолютно безвредными, отнесенными в категорию мультимедийных развлечений. Ничего потенциально опасного не может возникнуть на основе строго лимитированного количества искусственных нейронов. «Вы получаете голографического либо, при особых условиях оплаты, сервомеханического домашнего питомца, преданно любящего вас, но отличающегося индивидуальностью, способностью обучаться, усваивать жизненный опыт» – так утверждали рекламные проспекты.
Катя Римп знала – все намного сложнее. Многие люди, пережившие потерю близкого человека, прибегали к услугам нелегальных вирт-архитекторов. Они заказывали десятки, а иногда и сотни нейросетевых модулей у разных поставщиков услуги, а затем объединяли их мощности. Это считалось сетевым преступлением, но, как правило, не преследовалось. Так возникали фантомы умерших. Анонимность действий в Сети позволяла легко обходить законы и нормы.
Знали ли об этом власти? Безусловно. Они бездействовали по простой, но практичной причине. Земля стояла на пороге войны. Экономический и продовольственный кризисы, перенаселение, гибель биосферы, токсичные выбросы, превращение Мирового океана в огромную свалку и еще целый букет неразрешимых проблем напрямую вели к скорой и неизбежной гибели цивилизации. Противоречия обострились до грани непримиримого противостояния, которое вот-вот обещало взорваться масштабными боевыми действиями.
При чем тут нейросетевые фантомы? Катя Римп с грустью смотрела на скрипача, он молчал, но оба знали ответ.
Всемирная Сеть стала полигоном для отшлифовки опасных технологий. Каждая из четырех сверхдержав создавала собственный, глубоко засекреченный искусственный интеллект, считая, что под руководством «ИИ» боевые роботизированные комплексы обречены на победу. Многие элементы военных разработок тестировались в Сети под видом безобидных нейросетевых проектов. Миллионы пользователей, сами того не подозревая, работали на войну, приближая роковой для всех день.
– Ты не ответил на мой вопрос, – она нарушила затянувшееся молчание.
– Ответ очевиден. Я – результат самоорганизации нейросетевых структур.
Ознакомительная версия.
