— Пап… А может, все это… Как это?… Отвлеченные умствования? Может, и нету ничего этого? Ты это так, из головы выдумал?
— Пробовал. Не мое это. Ну, во-первых, не я выдумал. Об этом, о «множественности реальностей», даже нельзя сказать, кто первый теорию кинул. Эта идея, можно сказать, носится в воздухе. И нельзя сказать, что это совсем отвлеченные умствования. К примеру, для индейцев майя фокусы с электричеством, — скажем, с натертым шелком янтарем, — только фокусы и есть, «отвлеченность»; а вот для нас электричество — вполне себе реальность. Или, к примеру, ту же радиоактивность — законы, ей управляющие, сначала вычислили, как говорится, «нашли на кончике пера»; и, казалось бы, зачем она? Какой с них толк? Жило человечаство сотни веков и без знания законов радиоактивности. Но — стали интересоваться, проводить опыты, потом расчеты — и вот, пожалуйста: атомная бомба! Или, скажем, атомная электростанция, не суть важно; главное — нашлось самое непосредственное применение этому «отвлеченному умствованию». А эта теория есть, и многое объясняет. Знаешь, когда теория считается верной? Когда она может объяснить те явления, которые в рамках других теорий объяснить невозможно.
— А что, что она может объяснить-то?…
— Ну вот например. Эффект предвидения. Ты знаешь — я человек вполне земной, от всей этой эзотерики и уфологии далекий, но отмахиваться от фактов — это неразумно, согласись. Описано масса случаев, со средних веков и до наших дней, когда люди предвидели будущие события, причем так, что списать это только на случайности или на мошенничество, или на интуицию какую-то никак не получается! Да что говорить, даже у нас в семье… Ладно, тут не будем углубляться. А в теории «о множественности реальностей» это объяснимо! Представь, что человек видит возможные варианты развития событий… Не «предвидит» — в видит! Вот постараюсь объяснить через аналогию: вот представь ту же букашку в трубке. Трубка, скажем, раздваивается. И трубка, скажем, прозрачная. Не для всех букашек, которые вместе с ней идут скопом — а только для этой. Ну вот… Зрение у нее такое, рентгеновское, ха-ха. Жертва мутаций, так сказать… И вот она видит сквозь стенки, что эта вот трубка концом уходит в кастрюльку с водой. А вот эта — просто на стол. Но, поскольку та трубка, которая в кастрюльку, более широкая, и для путешествия по ней более комфортная — букашка-предсказатель «видит» как по этой трубке все скопом прутся-прутся… и, в итоге, в кастрюльку! Представь, ее ведь могли бы счесть провидцем, колдуном и так далее! А она просто тупо увидела куда выводит эта трубка… Даже нет, не так! Она видела кино, как в эту трубку полезли, и куда попали… Кстати, это объясняет даже и определенный процент непопаданий даже у самых дельных предсказателей. То есть они видят просто возможные варианты. Более или менее вероятные. Но, так как действительность, реальность — система не стабильная, не застывшая, то и то, что в другой реальности с тобой произошло — в этой может не случиться. Хотя бы просто потому, что ты об этом, о последствиях, задумался… Смотрел, небось, «Эффект бабочки»?
Сергей кивнул.
— Но это вот, что «может не случиться», оно касается только мелких моментов… Частностей, так сказать. Скажем, ты вот такой «провидец»… Ты «видишь» себя завтра, скажем, во сне — и что завтра идет дождь… Если это действительно был не глюк, а предвидение, то… Ну, ты можешь завтра взять зонтик; или не так, как во сне, одеться — но дождь ты «отменить» не можешь. Внятно? То же и с большими, глобальными вещами…
— Занятно. Но как-то… Неприменимо, пап, к реальности!
— Ээээ… Как знать! Скажем, если бы индейцам майя в доколумбовские времена рассказывать про третий закон Фарадея или про электрическую индукцию — это одно… Не поняли и не поверили бы. А если бы показать работающий электрический фонарик — совсем другое! Показал — поверили. И вот уже электростанция, фонари на улицах, радио… Главное ведь — поверить, понять, что это возможно! Но… Нет у нас фонарика. Но уже то понимание, что он — возможен, это уже многого стоит! Хотя бы просто для широты кругозора… Хотя…
— А он — возможен? Может быть, и нет этого ничего, а?
— Хороший вопрос задаешь, молодец! Вижу, что вник в сказанное. Ну как сказать… Если бы этого вот, про что я говорю, не было вообще — кое что в мире, в жизни никак нельзя было бы объяснить… Может быть… Может быть не только эти «слои реальности» существуют, но и мы перемещаемся по ним, только как и когда — не сознаем… Вот бывает же такое, когда снится тебе сон, реальный — дальше некуда! Реальнейший прямо! И… Ты в нем погибаешь. Но в последний миг перед гибелью — вдруг просыпаешься. Сердце колотится, весь в поту; руки, казалось бы, до сих пор ту ветку сжимают, которая обломилась, и ты полетел в пропасть, — но с облегчением осознаешь, что это был сон… А был ли это сон? Или это был твой слой реальности, но ты каким-то образом успел из него выпрыгнуть, — в ту реальность, где это всего лишь ночной кошмар? Как знать…
Иногда у меня болит голова. Довольно противное ощущение, хотя и не сказать что очень болезненное. Это еще с детства. Что-то гудит, давит, я перестаю соображать где я нахожусь, и в россыпях каких-то дурацких искр вылазят картинки. В детстве — были просто картинки; как стал постарше — целые ролики стали проигрываться, — но зато значительно реже.
Мама раньше водила меня к докторам, сам-то я не очень помню, но она говорит — обследовали, даже в этом, в «магнито-резонансном томографе» просвечивали — здоров, говорят. В утешение сказали, что это «может быть признаком высокого интеллекта», — меня мама с тех пор постоянно этим шпыняла, типа, «что-то не видно высокого интеллекта в твоих действиях и суждениях» — но я старался не обращать на ее подколки внимания. Я — это я, что тут непонятного? А всякие «их ожидания» пусть с ними и остаются.
В общем, мне это не особо жить мешало, можно и перетерпеть; тем более, что и случалось-то все реже, не чаще раза в полгода; мама уже и успокаиваться стала, типа, «наверно, все с возрастом пройдет», — а мне эти «глюки» и особых неудобств в общем не доставляли, кромен последующей головной боли, но зато даже как-то интересно иногда — как кино смотришь, причем иногда и действующие лица знакомы — только в незнакомых обстоятельствах. Я для себя называл эти глюки «эпизодами»…
* * *
Поздняя осень. Какой-то рынок, толкучка. Как в старом кино — все друг-другу что-то с рук предлагают, всем что-то надо — продать, или сменять. Не могу видеть все — вижу только кусками.
Прилично одетая, но сильно исхудавшая женщина, совсем незнакомая, с ввалившимися щеками и темными кругами под глазами, с тревожными глазами, все спрашивает, спрашивает — «Где можно найти лекарства?»
