Ознакомительная версия.
Я подумал, что стоять перед ним еще хуже, словно подчиненный, и сел, слегка отодвинув стул в сторону.
Он некоторое время всматривался в меня, словно надеялся увидеть что-то сверх того, что я изволю экспонировать посторонним, я не двигался, рассматривал его спокойно и сдержанно, хоть вы там и князья, но мы – ученые, а это в нашем мире неизмеримо выше. Уже выше, хотя мало кто это понимает.
– Наша сотрудница дала вам крайне лестную оценку, – сообщил он. – Вы показали себя крайне… крайне проницательным человеком. И с завидной легкостью распутали сложное дело.
Я пробормотал:
– Не думал, что вы из полиции.
Он чуть наклонил голову, не подтверждая и не отвергая, сказал ровно:
– Позвольте, перейду сразу к делу. У нас сейчас примерно такая же нештатная ситуация, и нам сверху посоветовали не менять коней на переправе.
Я постарался держать голос в той же ровной и безинтонационной тональности:
– Надеюсь, вы понимаете, что я не ваш конь?
Он не отрывал от моего лица внимательного взгляда, ответил чуть замедленно:
– Ученые вообще стараются ни от кого не зависеть… но деньги на фундаментальной науке не заработаешь.
– Да, – согласился я. – Это единственный крючок, на который нас ловят.
Он чуть наклонил голову.
– Значит, у нас есть шанс договориться.
Я пробормотал:
– Простите, но, как вы понимаете, меня не столько заинтересовало… сколько безмерно удивило и даже покоробило, что вы обращаетесь ко мне, человеку со стороны. Даже, простите, из другого мира.
Он поморщился, уже заметно, что ему в самом деле очень не хочется обращаться ко мне, своих орлов хватает, но кто-то велел, а приказы надо выполнять, выдержал мой взгляд и ответил с прежней интонацией:
– Сработало два момента. Первое, вы настолько блестяще, не побоюсь этого слова, в течение кратчайшего времени выяснили, кто похитил грант в двенадцать миллионов долларов из вашего Центра инноваций… это впечатлило, тем более, все отметили инновационность преступления. Все-таки и преступники действуют в рамках известных им правил, и, увы, правоохранительные работники не блещут поисками новых методов. Потому, как только преступник применил что-то новое, наши службы встали в тупик. Но решение нашел человек с совершенно иным складом ума.
– Гм, – сказал я, – а второе?
Он кивнул.
– Да-да. Второе… в том, что мы потеряли общий язык с одним из наших старых сотрудников. Очень старых.
– Я что, специалист по старикам?
Он произнес сдержанно:
– Нам известно, вы блестяще говорили со стариками-академиками, собирая нужные вам сведения.
– Простите?
Он чуть наклонился вперед и прямо посмотрел мне в глаза.
– Этот наш сотрудник не просто старик, он… академик, доктор наук, автор очень примечательных работ мирового уровня.
– Ого, – сказал я, – ну, я хоть и доктор наук, но пока что больше мальчик на побегушках и для битья. В науке иногда бьют. Крепко. А иногда не совсем иногда.
Он сказал настойчиво:
– Вам будет проще найти с ним общий язык.
Я поинтересовался:
– Простите, а как вам стало известно вообще о моем существовании?
– Любая страна сильна кадрами, – ответил он. – Вы ценный кадр. После того дела вас сразу взяли на заметку. Разумеется, по подсказке одного из наших сотрудников.
– Гм, – сказал я, – мне кажется, кто-то не в теме. Не припоминаю, чтобы я общался с кем-то из ваших сотрудников.
Он вскинул брови.
– Правда?.. Если я сейчас его приглашу… может, вспомните?
– Вряд ли, – ответил я. – У меня хорошая память только на термины. Из мира науки.
Он сделал короткий жест над левым углом столешницы, мне бы такой стол.
Дверь распахнулась, я охнул про себя и невольно поднялся. Из коридора вошла в красном элегантном платье Ингрид, эффектно элитная, с голыми плечами и глубоким вырезом, копна иссиня-черных волос собрана в прическу «конский хвост», из мочек ушей свисают длинные серьги, на груди жемчужное ожерелье.
Длинные и, кто бы подумал, стройные ноги без уродливых бугров мышц обуты в моднейшие сапожки до колен, с обеих сторон расшитые бисером.
Она посмотрела свысока, наслаждаясь моим искренним изумлением. В крупных глазах навыкате мрачный триумф, орлиный нос высокомерно приподнят, а я, конечно, дурак, был слишком занят, чтобы просмотреть записи с камер.
Кадровый аристократ сказал светским голосом:
– Ингрид, это Владимир Алексеевич, вы с ним уже в некоторой мере знакомы. Владимир Алексеевич, позвольте познакомить вас с нашей сотрудницей, капитаном контрразведки Ингрид Волковой.
Я пробормотал:
– Мне казалось… она в полиции? Типа фельдфебель… или унтер?
– Было такое задание, – сообщил он. – По сигналу о злоупотреблениях капитан Волкова работала под прикрытием. Удалось разоблачить и снять с постов двух высокопоставленных работников полиции. А с вашей помощью взяли еще одного, дополнительный улов, чего совсем не ожидали.
– Блин, – сказал я искренне, – я не думал, что она еще и красивая! Там в полиции эта ваша солдафонша рявкала на всех. Позвольте, вот это кресло…
Он с поощряющей улыбкой смотрел, как я отодвинул для нее кресло. Ингрид прошла царственно, а когда я придвинул обратно, красиво и величественно села, руками сделав такой жест, словно приподнимает края широченного и длинного до пола платья, были такие в старину, а теперь остались только в виде свадебных и вроде бы церемониально бальных.
Я сел, Мещерский кивнул и сообщил:
– Ей надо было соблюдать роль.
– А сейчас, – поинтересовался я запоздало и с растущим подозрением, – у нее какая роль?
Он ответил подчеркнуто серьезно:
– Вы не поверите, но она получила задание уговорить вас посотрудничать с нами.
Я пробормотал:
– Она уговаривать умеет… Дубинкой по ребрам.
– Надеюсь, – сказал он мягко, – до этого не дойдет. Хотя…
– Хотя? – спросил я.
– Хотя ей обычно, – пояснил он, – полномочия предоставляются. Да, предоставляются. В смысле, широкие. Действовать по обстановке и на свое усмотрение.
– Ого, – сказал я, – как я понимаю, доверенный товарищ?
– Да, – подтвердил он. – Ее рекомендацию мы приняли очень серьезно. Насчет вас.
Я повернулся к Ингрид.
– И во что вы, капитан Волкова, восхотели втянуть серьезного ученого на этот раз?
– Возникла проблема, – ответила она.
– Какая?
– Серьезная.
– А в чем ее суть?
Она покачала головой.
– Информация пока что засекречена. Соглашайся.
– Ага, – сказал я саркастически, – щас. Не глядя. И не видя, в какое говно вступлю.
Она в затруднении оглянулась на Мещерского. Тот посмотрел строго, даже чуть откинулся на спинку кресла.
Ознакомительная версия.
