Вот в этом месте, возможно, потребуется деятельное участие дяди Вовы и его «Утеса». Если пиратам вдруг покажется, что они имеют возможность напружинить хвост на русских морпехов, задача дяди Вовы – хвост им этот открутить…
Затем что?
Затем штурмовые группы понесутся по палубе к входам в трюм и к трапам, ведущим на надстройки.
В это же время пилоты завесят «Ка-62» над крышей мостика и настанет черед их отделения.
Впереди – бойцы Шведенко.
За ними – дядя Вова с верным «Печенегом».
И наконец он – Щукин. Несокрушимый, как Валуев, и невыносимо крутой, как Джейсон Стэтэм.
Ну и переводчик Мустафа – у него, Щукина, под мышкой.
Но реальность смело перечеркнула это батальное полотно.
Второй пилот, свесившись через подлокотник, заглянул в транспортный отсек и прокричал несколько слов.
Но что-то было не так – ни Щукин, ни Баранов не услышали ни звука в своих наушниках.
«Не слышу!» – жестом показал Баранов пилоту.
«Отбой!» – точно так же, на языке жестов, разъяснил пилот в ответ.
– Но почему «отбой»?! – заорал Щукин, пытаясь перекричать турбины.
«Всё потом!» – отмахнулся пилот.
Машина, заложив крутой вираж, легла на обратный курс.
Щукин, дядя Вова, Баранов и все отделение Шведенко с тоскою смотрели на то, как их чернокожие цели приплясывают на палубе от счастья и крутят вертолету факи.
Кривляющиеся пираты делались всё меньше, а Индийский океан вокруг – наоборот, всё неохватнее. Настроение неумолимо ползло вниз. Вопросы множились.
«Только зря разбудили», – зло подумал старлей Щукин, закрывая красные от перманентного недосыпа глаза.
Глава 1. Добрый доктор с «Академика Вавилова»
22 мили на ост от Сокотры
Индийский океан, Аденский залив
После ужина, неожиданно для всех, назначили совещание, на которое Щукину было невыносимо лень идти.
Мало что он ненавидел так люто, как говорильню.
Но он, конечно, пошел. Флот – это не то место, где что-то можно всерьез ненавидеть и куда-то всерьез не ходить.
Как оказалось, Щукин явился последним. Командир фрегата капитан второго ранга Васильчик уже хлебал из серебряной ложечки свой черный чай с лимоном, комвзвода Баранов чистил ногти засохшим жалом исписавшейся авторучки, дядя Вова, в миру старшина Незванов, сидел у иллюминатора с отсутствующим видом, а командиры отделений – Рытхэу, Ачасоев и Шведенко – образовали живописную группу на обитом искусственной кожей диванчике.
Щукин занял свободный стул рядом с дядей Вовой.
Однако его присутствие, казалось, ничего не изменило. Баранов молчал. Васильчик – тоже. От командиров отделений никто ничего другого и не ожидал.
– Кто-то еще должен прийти, я так понимаю? – спросил старлей дядю Вову шепотом.
– Дед Пихто, – пробормотал старшина бездумно. Мыслями он был далеко – на Графской пристани Севастополя, среди красивых барышень и лепечущих трогательную ерунду туристов.
Но тут на вопрос Щукина ответила сама жизнь: дверь распахнулась, и на ворсистый ковер кают-компании ступила нога в дырчатом кожаном ботинке ценою в четверть зарплаты Щукина. Это был прикомандированный к их фрегату на время боевой службы майор Грошев – офицер особого отдела штаба Черноморского флота.
За ним, словно тень за хозяином, вошел совсем незнакомый Щукину персонаж. Человековедческих навыков старлея хватило на то, чтобы не обмануться: несмотря на загар, несмотря на арабский народный костюм, состоящий из тюрбана и длинной хлопчатобумажной рубашки, именуемой «галабея», перед ними был белый человек, причем русский, причем имеющий некоторое отношение к флоту. Уж больно уверенно он ступал по палубе, закоренело сухопутный люд так не умеет.
– Буду краток, – явственно подражая президенту, портрет которого красовался у него в каюте над фотографиями жены и дочки, начал Грошев. – Прервать операцию по освобождению сухогруза «Академик Вавилов» нас заставил ультиматум сомалийских пиратов. Мы думали, что экипаж корабля заперся в машинном отделении сухогруза, как это обычно происходит. Но главарь злоумышленников, некто Шейх Салем, который, конечно, никакой не шейх, а злостный рецидивист и отброс общества, – при этих словах особиста все присутствующие морпехи как по команде плотоядно осклабились, – вышел с нами на связь. Он заявил, что моряки взяты в заложники и, более того, вывезены с борта сухогруза в надежное место… То есть штурмуй мы сухогруз или не штурмуй, освободить экипаж мы не сможем.
– А, кстати, Гриша, можно вопрос? – вклинился кап-два Васильчик. Только ему позволялось перебивать такую шишку, как Грошев, и звать его «Гришей».
– Ну.
– Ты говоришь, заложники в надежном месте. Но кто в таком случае управляет «Академиком Вавиловым» и, главное, работает с судовой машиной?
Щукин, дядя Вова и другие одобрительно закивали. Вопрос был дельным.
Обычно ведь как? Пиратам еще хватает ума, чтобы управляться с навесной бензиновой тарахтелкой на своем катере. Но вот уже справляться с исполинским, но таким нежным судовым дизелем им клепки недостает. И чему здесь удивляться, если маслопупской премудрости учат по три-четыре года в мореходках, тогда как многие из чернокожих робингудов и читать-то не умеют!
Вопрос, как показалось Щукину, поставил особиста в тупик. Он бросил ищущий взгляд на своего спутника в галабее, как будто тот должен был знать ответ. Но незнакомец лишь испуганно пожал плечами.
«Тоже переводчик, что ли? Или ученый? – подумал Щукин. – Уж больно дерганый…»
Но недаром майор Грошев столько лет просидел в штабе, лавируя между рифами разведслужбы и мелями оперотдела! Уж он-то умел изобразить компетентность на пустом месте.
– Об этом, Ваня, мы поговорим позже, – веско сказал Грошев, глядя на командира «Ретивого» с братской задушевностью. – А пока что главное – наших людей спасти… К счастью, благодаря доктору Уфимскому, – Грошев жестом конферансье показал на загорелого мужчину в тюрбане, – мы знаем, где их искать!
После этих слов общественное внимание удвоилось. Стало ясно, что помимо общих трали-вали прозвучит нечто действительно секретное. То, ради чего и впрямь имеет смысл собирать брифинги.
Получив порцию въедливых взглядов, доктор Уфимский начал свой сбивчивый рассказ:
– Я вообще что… Ну два года уже на этих рейсах… В основном на «Вавилове»… Работы, честно говоря, немного… Одно-другое… Как-то раз был, правда, аппендицит… Но в основном отравления… Когда в Сингапуре том-ям всей командой ели в какой-то не шибко чистой забегаловке на берегу, пришлось четырех человек госпитализировать, дизентерия… Потом еще был вросший ноготь… Ой, извините, я, кажется, не о том…
