Последнего его действия, разумеется, в новостях не показали. Зато все остальное транслировали по разным каналам, слишком часто, на вкус Юлия, включая крупный план.
Юлий принял безответственное решение, и в глубине души он прекрасно понимал, что поступает неправильно. Но в тот момент ему было жалко себя и плевать на всех остальных. Пятьдесят с лишним миллиардов человек с имперских миров и сопредельных планет могли подождать, пока он справится с самим собой.
Империи сейчас до зарезу был нужен сильный и уверенный в себе император.
Пенелопа снова зашла к брату в три часа ночи и обнаружила, что унитаз пуст и смывать нечего.
Юлий сидел на полу, прислонившись спиной к мраморному основанию ванны.
– Долго ты собираешься продолжать в том же духе? – осведомилась сестра.
– Уже закончил. Фактически. Все равно не помогает.
– Тебе понадобилось слишком много времени, чтобы это понять. Для пилота ты слишком тормозной.
– Твой лейтенантик наверняка порасторопнее, – признал Юлий.
– Это точно. Только никакой он не мой.
– Ага.
– Угу.
– Хватит препираться. Лучше свари кофе, – попросил Юлий.
– А ты прими таблетки и душ. Не обязательно в названной последовательности.
– Непременно.
Юлий вышел из ванной в халате и в плохом настроении. Это был значительный шаг вперед, ибо раньше настроение у него было отвратительным.
Пенелопа вручила брату чашку кофе. Кофе был сварен как надо. Крепкий и сладкий. Самое оно для мучающегося похмельем человека. Интересно, откуда сестричке известны такие подробности?
Юлий сделал первый обжигающий глоток, уселся в кресло и пошарил рукой в поисках табака. Пенелопа молча подала ему дымящуюся сигарету и пепельницу.
В последнее время они редко виделись, но все же она хорошо знала своего брата.
– Значит, так, – сказал Юлий. – Высочайшим повелением назначаю тебя своим секретарем отныне и во веки веков до следующего моего распоряжения.
– Допился, – констатировала Пенелопа.
– И ничего не допился, – сказал Юлий. – Ты сама как-то говорила, чтобы на этой планете я доверял только тебе. Именно так я и собираюсь поступать.
– Мало ли что я говорила. Я – молодая и глупая. И я не умею быть секретарем императора.
– Ты не одинока в своем неумении. Я, например, не умею быть императором. Будем вместе учиться по ходу дела. И во избежание дальнейших споров… Хочу только напомнить тебе, что ты тоже принадлежишь к роду Морганов. А Морганы служат Империи там, куда их назначает император. И не думай, что это верно только по отношению к мужчинам.
– Сейчас ты дьявольски напоминаешь мне отца… Черт!
– Мне тоже его не хватает, – сказал Юлий. – Странно, я даже не ожидал, что так привязан к старому мерзавцу. Но оплакивать свои потери мы будем потом. Время дорого.
– Жаль, что ты не помнил об этом весь сегодняшний день.
– У меня стресс, – сказал Юлий. – Я не знаю, как со стрессом боретесь вы, женщины, но мы, мужчины, пьем.
– А мы, женщины, едим.
– Судя по твоей фигуре, ты стрессов никогда не испытывала.
– Жалкий льстец. Да, я редко испытывала стрессы. Но ты, как я посмотрю, явно собираешься исправить эту ситуацию.
– Зато я не буду заставлять тебя выйти замуж.
– Правда?
– Если этого не потребуют интересы Империи, конечно. Я бы с радостью выдал тебя замуж за Клейтона, если бы твое замужество вернуло мне мои корабли.
– Я за Клейтона под дулом пистолета не выйду. Он старый и сумасшедший.
– И кораблей мне все равно не вернет. Ладно, шутки в сторону. Найди мне каких-нибудь шишек, с которыми я мог бы устроить совет прямо сейчас.
– Это без проблем. Они целый день торчат в приемной и никуда не уходят. Ждут твоего просветления, так сказать.
– О, – сказал Юлий. Он даже почувствовал себя немного виноватым. – Тогда пригласи их в какой-нибудь кабинет. Я скоро приду.
Из доброго десятка собравшихся шишек Юлий знал в лицо только генерала Торстена, и.о. директора УИБ, и то только потому, что видел его мельком перед коронацией. Все остальные лица были незнакомые, и среди них не было ни одного человека моложе пятидесяти.
Юлий подумал, что ему в его двадцать шесть будет трудно найти с ними общий язык. С другой стороны, он был императором, а императору совсем необязательно находить с кем-то общий язык. Император может просто приказать.
Подсчитай выгоду, сказал он себе.
Юлий уселся во главе стола, поправил полы халата, прикрывая голые ноги, и хлебнул кофе.
– Извините, господа, но я вас в лицо не знаю. Который из вас главнокомандующий ВКС?
– Вообще-то это вы, сир, – заметил генерал Торстен. – Верховный главнокомандующий всеми военными силами Империи.
– Верно, это я, – сказал Юлий. Напоминание Торстена ему не понравилось. Формально оно было точным, но генерал не мог не понять, что Юлий имел в виду. А если он все-таки не понял, тогда он дурак. Значит, или он дурак, или он меня не уважает. Какой из этих двух вариантов предпочтительнее? – А я и забыл, что я теперь главнокомандующий. А после меня кто?
– Полагаю, что я, сир. Адмирал Круз, заместитель погибшего адмирала…
– Достаточно, адмирал Круз. Мы все тут заместители погибших, так не стоит об этом постоянно напоминать. А кто тут у нас представляет законодательную власть?
– Я, сир. Вице-спикер Палаты представителей. Моя фамилия Смирницкий.
– Многих вы потеряли?
– Нет, сир. Палата лордов потеряла куда больше.
– Назначьте довыборы и все такое, что положено делать в таких случаях, – сказал Юлий. – Палата лордов сама разберется, у них места наследуются проще, чем у вас. То есть у вас они вообще не наследуются, я это знаю… Ну, надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Вы же понимаете?
– Конечно, сир.
– Хочу сразу расставить точки над «ё», – сказал Юлий. – Сейчас не время для всех ваших законодательных выкрутасов. Империя находится в очень сложной ситуации, поэтому вы должны утверждать все мои указы незамедлительно и без разглагольствований. Иначе я объявлю чрезвычайное положение и распущу вас всех к чертовой матери – это вам тоже понятно?
– Да, сир.
– Значит, мы сработаемся. Моя сестра Пенелопа назначается моим секретарем. Иными словами, в мое отсутствие она говорит моим голосом и слушает моими ушами. Если вам что-то от меня потребуется, связывайтесь с ней. Но лучше бы вам ничего от меня не требовалось. Это вам тоже доступно?
– Да, сир.
– Тогда идите и займитесь своими делами.
– Да, сир.
Смирницкий, несколько удивленный напором нового императора, почтительно поклонился и вышел из кабинета. Оставшиеся в кабинете сановники провожали его завистливыми взглядами, считая, что тот легко отделался. При смене верховной власти головы обычно летели направо и налево.
