Выдав всё, что слышал в пробках от водителей в свой адрес, я со злостью пнул виновный в моём падении бак. Он качнулся, показав логотип НИИ ЛГиВНВ, знаки химической и биологической опасности, красное предупреждение «не смешивать с продуктами нефтепереработки!» и две жирные надписи поверх: «ЗАО НПО Водовлаз» и «МАЗУТ». Пнув ёмкость ещё раз, я попытался очиститься. Но, хотя на мне как раз на такие случаи была кожаная одежда, смесь мазута и того, что с ним смешивать было запрещено, слезать не хотела. Выплеснув раздражение очередным ударом по тому же баку, на этот раз рукой, я подошёл к «Ижу» и рывком поднял мотоцикл. Теперь мне предстояло всю дорогу вести коня домой. Мотор, когда в него попадала жидкость, работать не желал совершенно. Хорошо, что на следующий день уже наступали выходные, и у меня было время спокойно перебрать мотоцикл. Да гараж, где я этим занимался, стоял к этой недодороге ближе, чем мой дом.
Была только одна проблема — провести «Ижа» через бетонное ущелье. Рядом с железным конём идти было невозможно, пришлось толкать.
Чудом пройдя это испытание за одну попытку, я выбрался на дорогу к гаражу. Почти моему, никакого права собственности у меня не было, но это мало кого волновало. Несмотря на дорогую землю в городе, на этот далеко не центральный участок никто не претендовал. Вообще, туда даже на вертолётах было сложно добраться, а по земле и мотоцикл не везде мог проехать. Разве что вездеход, но они стоили больше, чем вся возможная выручка с этой земли лет за сто.
Протащил я «Ижика» по буеракам, кое-где вообще на своём горбу, пару раз искупался уже в местных лужах и наконец-то добрался до своего гаража. Вымотался при этом до полной невозможности. Вкатил мотоцикл внутрь и, не раздеваясь, рухнул на стоящую рядом раскладушку. Во время возни с мотоциклом мне неделями приходилось жить в гараже, вот и обустроился. И теперь, когда домой идти не было ни сил, ни желания, это помогало.
Устроившись на спине, я посмотрел на висевшего под потолком паука. Помимо излишней доверчивости к друзьям мне от детства досталась любовь к мультсериалу «Человек-Паук», тому, что показали первым, потому пауки селились в гараже без всяких возражений с моей стороны. Не радиоактивные, нет, совершенно обычные. Но очень разнообразные. Последним был непонятно как оказавшийся в городе птицеед. Правда, с птицами в гаражах была напряжёнка, но паучок, размером с кулачок, приноровился питаться мышами, мелкими крысами и прочими грызунами. Так и жил, пока не помер. Вот на его трупик я и смотрел, пока глаза сами собой не закрылись.
— Устал я, — пробормотав это, я отключился.
Лежу в тесном контейнере. Окон нет. Дверь в потолке, открывается наружу. Свежего воздуха нет. Когда-то сюда заглядывали. От них очень вкусно пахло, я тянулся, но дверь быстро захлопывали. Это было уже давно. Сейчас про меня забыли. Только иногда камеру трясёт. Последний раз тряска была очень долгой, как будто узилище перемещали. А затем открыли. Глоток свежего воздуха. Внутрь засунули шланг. Сначала я обрадовался — что-то новое — но из шланга полилось нечто отвратительное на вкус. Деваться некуда, пью. А то утону. Питательно. Пью. Расту. Становится всё теснее. Жидкости всё больше. Уже не могу глотать. Убирают шланг, закрывают дверь. Контейнер трясётся. Жидкость протекает под меня. Соприкасается с моей землёй.
Жжётся.
Жжётся.
Жжётся!
Дно контейнера оплавляется. Поспешно выбираюсь наружу.
Не успел я прийти в себя, как на меня падают два предмета. Один на вкус такой же, как и покинутый контейнер. А вот второй ещё вкуснее, чем те, кто заглядывал. Наслаждаюсь. Второй пытается от меня избавиться. Заставляю его забыть про меня. Всплеск вкуса. Опьяняет. Предмет движется. Ещё всплеск. Ещё. Второй приближается к первому. Сильные всплески закончились. Вкус колышется небольшими волнами, пока оба предмета куда-то двигаются. Пара сильных всплесков, когда второй падает. В третий раз он падает, и вкус постепенно уменьшается. Пока почти не исчезает. Перебираюсь целиком на второго, плотно прижимаюсь, ищу вкус. Оказывается, предмет состоит из нескольких, которые прилегают к центральному. От центрального идёт самый сильный запах. Пробираюсь сквозь предметы. Изучаю. Интересно, центральный чем-то похож на меня.
Утоньшаюсь, проникаю внутрь центрального предмета. Ещё интереснее. Он состоит из таких же мелких частиц, как и я, только эти частицы разные. Здесь, не на моей родине, это имеет свой смысл. Кажется, главные те, которые немного щиплются. Следую вдоль них, в разные стороны. С одной стороны они истоншаются, пока не теряются в других частицах. Неинтересно. С другой стороны они крепятся к своим сородичам, их становится всё больше, они переплетаются. Проникаю в ту сторону. Толстая связка, заключённая в твёрдую оболочку, опять тянется в две стороны. Снова разветвляюсь. С одной стороны связка всё продолжается, с другой стороны — огромное скопление этих частиц. И на меня льётся поток информации.
Клетки. Частицы называются клетками. Те, что я принял за главные, называются нервными. Они действительно главные, и они тоже выполняют разную работу. То скопление называется мозгом, и его клетки управляют всеми остальными. Только сейчас они как-то странно работают.
Остальные… не понимаю. Если они действительно предназначены для разного, то они слишком неприспособленные. Если их улучшить…
Сверху на нас падает маленький предмет. Он тоже похож на меня и на центральный, но совсем не двигается.
Я окончательно запутываюсь. Но тут у меня появляется мысль. Если предмет так физически похож на меня, то, может, он тоже мыслит. И с ним как-то можно общаться. А что бы он не убежал, нужно слиться с ним воедино.
Большому… Стоп! Если я хочу слиться, не надо отделять его. Но нужно и остаться собой.
Ему… мне… нам снится сон.
Мне снился сон. В принципе, ничего удивительного в этом не было. Как и в его содержании. Мне снился сюжет из серии «Чужой костюм», тот момент, где Спайди говорил про липкую гудзонскую грязь. Я ещё во сне подумал, что очень уж похоже на мой случай, только у меня всё куда банальнее. Вообще, эта серия была моей любимой, я только всегда недоумевал, почему и симбиот, и Питер так глупо себя ведут. Почему они не могли договориться? При этой мысли во мне всколыхнулось какое-то чужое чувство… оправдания ожидания, что ли. И доверия. Словно меня в нос лизнул большой добродушный пёс.
— Да, — пробормотал я, — никогда бы не действовал так, как Паук.
