— Ты очнулся?
Опа! Хоть кто-то на русском говорит! Боль постепенно уходила, размываясь по телу горячей волной. Через пару секунд стало настолько легче, что я даже смог ответить:
— Где это я?
— Айара. Так мы назвали наш остров.
— Этот летающий булыжник?
Голова слабо кивнула. Я вновь попытался осмотреться, но практически ничего не было видно из-за темноты. Да потолок с люстрой я различил лишь из-за того, что где-то ниже горел костёр. Уж его пляшущие по потолку тени ни с чем не перепутаешь.
— Откуда вы вообще взялись? Здесь, в России?
— В России? Это что?
От резкого движения меня вновь пронзила острая боль, и я бессильно вытянулся на лежанке. Голова всполошилась:
— Ты пока не дёргайся! Мы тебе вкололи регенерин, поэтому будет больно, пока тело не выздоровеет.
— Так я вроде не болен…
— Ещё как болен! Выглядишь, словно древний старик!
…Что за ерунда…
— Хочешь сказать, что от этого вашего регенерина, я стану снова молодым?
— Конечно! Даже странно, что ты так себя запустил! Уж чего-чего, а этого дерьма хватает. Если не на что купить — отработал бы день. А то решил состариться! Дурость то какая!
…Чего она мелет?! Я прищурился:
— Подожди. Откуда у нас в России регенерин? И что ты несёшь?
Ответом были расширившиеся до пределов невозможности глаза:
— Дяденька, а что такое Россия?
…Кажется я попал в дурдом. Аменазин. Фазепам. Сульфазин. Сейчас придут весёлые ребята в халатах, сунут под электрошок, потом холодная ванна… Даже американцы знают, что существует Россия. А это чудо, видите ли, не слышало про неё.
— Ты что, книжек не читала?
— Чи…Читала?!
Это слово девчонка, теперь то я смог, наконец, различить, что это очередная шестнадцатилетняя соплячка, произнесла с каким то затаённым страхом. И тут же выпалила:
— Ты и читать умеешь?!
— И даже писать.
— Святые Боги…
Стуча зубами от страха, прошептала девчонка, а её глаза стали совершенно круглыми. Несколько секунд мы оба молчали, потом она вдруг резко вскочила и выпрямилась:
— Я позову Лиару. Она старшая, пусть решает.
И пулей вылетела из комнаты. Ну а я, оставшись один, попытался встать с того места, на котором лежал. Уж больно здесь воняло. Как ни странно, боль в теле чуть успокоилась. По крайней мере, когда я двигал руками и ногами, переваливаясь по лежанке, она была терпимой. Так что встать мне удалось без особых проблем и последствий. Не кружилась голова, не болели суставы. Словом, никаких последствий этого самого регенерина я больше не ощущал. Потрогал подбородок, ощутив колючую щетину. Судя по ощущениям, сутки подходили к концу. Осмотрелся. Правда, ни зги не видно. Пошарив по карману брюк, нашёл зажигалку со встроенным светодиодом. Нажал на кнопку. Лучик света пробежал по комнату. Мда… Так, примерно, и выглядит стандартная квартира после налёта банды: разбитая мебель, отметины от пуль на стенах, уродливые шрамы на стенах, выбоины. Так. Это что за дверь? В ту выскочила девчонка. А вот эта сильно напоминает санузел! Как раз вовремя… И я не ошибся. Передо мной красовался унитаз. Правда, полуразбитый, но для моих целей сойдёт, и я с чувством глубокого облегчения опустошил мочевой пузырь. Когда завершив процедуру, застёгивал ширинку, из-за тонкой дверцы послышались голоса:
— Где он?!
— Сбежал?
— Но он же после инъекции!
— Ищите его!
Услышав последнюю фразу, я удовлетворённо прогудел:
— Нечего меня искать. Сейчас выйду.
Как ни странно, сливной бачок работал, и услышал плеск воды, смывающей мои отходы жизнедеятельности. Это я удачно зашёл. Открыв дверь, снова вышел в спальню, подсвечивая себе фонариком. К моему удивлению, при виде света четверо человек рухнули на колени, прикрывая головы и дружно запричитали:
— Пощади! Пощади! Не убивай нас! Мы будем послушными, хозяин!
— Стоп! Молчать!
Дамочки послушно затихли, и я спокойно опустился на кровать, затем выключил фонарик. Мои, не знаю как сказать, хозяева острова, или гости в комнате, терпеливо ждали, что последует дальше.
— Кто старший?
Одна из них склонила голову:
— Я, хозяин. Лиара.
— Понятно. Ты остаёшься, остальные пусть подождут. За дверью.
— Как пожелаете, хозяин.
Трое поднялись и непрерывно кланяясь, исчезли за пошарпанной дверь, оставив меня наедине с молодой, как я разглядел, довольно симпатичной, девушкой лет двадцати — двадцати двух. И — чумазой, одетой в невообразимое тряпьё.
— Устраивайся поудобней и рассказывай.
— Что, хозяин?
— Всё. Что это за место. Кто вы такие. И не утаивай ничего. Только правду, и ничего, кроме правды.
Добавил, вспомнив формулировку из фильма. Девчонка шевельнулась, устраиваясь по- турецки, потом спросила:
— А вы не рассердитесь, хозяин?
— Нет. Обещаю.
Она вздохнула, затем раскрыла рот…
…Когда-то здесь была цивилизация. Могучая, сильная, развитая. А потом пришёл Чёрный День. Так здесь назвали невероятный катаклизм, вызванный то ли учёными, то ли самой природой. Словом, люди стали резко регрессировать. Умственно, морально, физически. Терялись знания, технологии, население. Мир стал приходить в упадок. Наступили хаос и разруха. Вспыхнули войны, окончательно уничтожившие когда-то цветущий мир. Остатки населения кое-как утихомирились, но локальные конфликты продолжались. За воду, за пищу, за остатки техники, за женщин и за мужчин. Крохи знаний ценились невероятно высоко, как и чудом уцелевшие технологии. Вновь из небытия появилось рабство, болезни, варварство. А потом прилетели чужаки, окончательно отбросив население в дикость. Немногие выжившие переселились на летающие острова, когда-то служившие прежним обитателям дачами и домами. И теперь между ними происходили кровопролитные сражения за остатки роскоши. Женщины, девушки и девочки, которых я видел, оказались бывшими рабынями с одного из таких островов. Их хозяева наткнулись на брошенный остров, и решили избавиться от лишних, по их мнению, ртов, которых на главном острове стало слишком много. Брошенным удалось кое-как оживить механизмы внутри нового места жительства, и остров смог передвигаться. Только вот среди нового клана не оказалось ни грамотных, ни мужчин. И будущее не сулило им ничего хорошего. До первого встречного острова, обитатели которого уничтожат беззащитных жителей совершенно беззащитного места, разберут восстановленные механизмы. И тут им попался я. Во-первых, мужчина. Пусть и очень старый по их меркам. Во-вторых, как выяснилось, грамотный. И в третьих, совершенно не боящийся света. Не в том смысле, что освещение вредно для аборигенов, а в том, что мог управлять им. Словом, мир этот простой, суровый и беспощадный. И оставалось только плыть по течению. Потому что это точно не Земля. И если про неё не слышали эти женщины, не факт, что знает кто-нибудь другой…
