— Посмотри на меня. — Я огорченно вздохнул. — Перед тобой свой человек и очень ценный работник. Без меня эта контора пропадет. Тебя же уволят!!! Неужели ты этого хочешь?!
Отбарабанил этот заранее выученный набор фраз как раз на такой случай, даже не поняв, чего ко мне привязался этот здоровый буйвол. Обычно он стоит в стороне и лениво поглядывает на ножки девчонок, пробегающих через стеклянные двери.
Выкрикнув все это, я сделал еще одну попытку проскочить мимо этого верзилы, пахнущего потом и дешевым парфюмом, но снова был остановлен тяжелой грубой рукой.
После этого я занервничал. Еще немного, и шеф обнаружит, что меня нет на месте, со всеми вытекающими последствиями. А без премии мне никак в этом месяце нельзя остаться, собрался кое-что прикупить, да и пришло время отдавать долги, а их накопилось немало.
Увидев, что охранника мне все равно не обойти, я решил более внятно объяснить этому чучелу, одетому в строгий черный костюм, сегодняшнюю политическую ситуацию:
— Ты же знаешь, я тут работаю. Если опоздаю, у меня будут серьезные неприятности, а я постараюсь повернуть дело так, чтобы они появились у тебя, что именно ты сделал плохо всему коллективу. Пусти, пока не поздно. Это мой совет. Он от всего сердца. Уволят же!
— Не-а. — Радостная, довольная ухмылка. Изо рта пахнуло застарелым запахом табака и гниющих на корню зубов. — У тебя уже не будет здесь неприятностей — вообще никаких. Ты не рвись за турникет, все равно не пропущу, просто по стенке размажу и сделаю инвалидом от всей моей щедрой души…тоже от всего сердца. Ты понял, блоха интеллигентская?
— Что ты сказал?! — До меня по-прежнему не доходил смысл происходящего: вот она — проходная, а за нею еще одна дверь, а там всего двадцать метров до двери офиса. — Пусти, а то точно твоему шефу пожалуюсь! Чего прицепился?
— Ты где потерялся, пацан? Не слышишь, что тебе говорю?! Ау! — Перед моим носом проскочил еще один сотрудник, которому турникет открыли. — Тебе не туда надо, а по коридору, в кадры. Понял, тля? Это тебя увольнять будут, а не меня.
— Что?! Шутишь?
— Ага! — Рыжеволосый кулак, пахнущий дешевым одеколоном, повис у моего носа. — Я правильно понял: ты это меня щас клоуном назвал? А… тля? Мне, может, тебе разок врезать по печени для лучшего понимания? Так я могу.
— Извините. — Я попятился. — Не хотел вас обидеть…
— Ты кого назвал обиженным?! — взревел буйвол, и его и так пышущее нездоровым пивным румянцем лицо стало окончательно багровым, в этом цвете потерялись маленькие глазки. Разговаривать стало еще труднее. — Да я тебя щас размажу по стенкам, отскребать три дня будут, и «скорая» не понадобится. Сказал: в кадры, значит — в кадры! А ну, бегом, интеллигент!!
— В кадры? Зачем?
— Не понял, что ли? Мне тебе снова объяснять?
Тут у меня в голове наконец появилась свежая мысль: а стоит ли с этим дебилом разговаривать? Ему сказали, он передал… так, как может. Надо зайти в кадры, раз просят. Там все выяснится. Если это шутка, то без меня с ним разберутся. Напишу заявление, пусть взыскание вешают на этого громилу за превышение полномочий. Шеф у нас строгий.
Я свернул в коридор, прошел окошко кассы, как всегда закрытое, и постучался в массивную дверь. Потом открыл, услышав невнятный шорох.
Давно я тут не был, мебель новая появилась. И еще кое-что…
Здоровая тетка сидела, развалившись в кресле, и что-то изучала на мониторе, шевеля толстыми ярко-красными губами.
Услышав скрип двери, недовольно подняла голову и выплюнула из обильной груди:
— Господин Петров?
Я и на самом деле Петров, только меня еще никто до этого момента господином не называл.
— Да, это я.
— Распишитесь вот здесь. — Тетка сунула мне приказ на увольнение. — Читайте: Г. Петров уволен по собственному желанию, заявление прилагается. Число сегодняшнее…
— Но у меня нет желания увольняться, тем более по собственному желанию…
— Это раньше не было, а теперь появилось… — Довольная усмешка на розовом, заплывшем жиром лице. Где она нашла такую ярко-красную помаду на губы? Подобные расцветки обычно используют только ядовитые насекомые и змеи, чтобы сразу всем было видно — с такими тварями лучше не связываться. Похоже, эта прелестная особа из той же породы ядовитых пресмыкающихся.
— Я и заявление не писал…
— Приказ уже подписан, причина указана! — Голос четкий, командный. Все слова выговариваются по слогам, как для дефективного ребенка. — Если подписывать не хотите, то напишу — от подписи отказался! Можете оспорить увольнение в суде. Возможно, вам даже удастся выиграть это дело. Только сначала придется полгода походить по разным инстанциям. По решению суда мы вас восстановим, а потом снова уволим, но уже по такой формулировке, что вас больше никто на работу не примет. Понятно? Будем недовольство проявлять или начнем заявление по собственному желанию писать?
Я вздохнул. События происходили для меня слишком быстро, просто не успел осознать, что случилось.
Судиться — не судиться? Стоит — не стоит? Писать — не писать? И надо ли мне это? Отсудить можно. Без проблем. Только тетка права, побегать придется.
Восстановят, выплатят всю зарплату и даже моральный ущерб возместят. А потом где-нибудь в подворотне вот этот Миша, как и обещал, размажет по стенке.
И стоит ли ради этого идти на скандал? Победить все равно не удастся: если им не хочется, чтобы я у них работал, то хоть низко кланяйся и кричи три раза «ку», все равно ничего не изменится.
Да и работа так себе, платят мало, на жизнь едва хватает. «Мерседес» не купишь…
Тетка бросила передо мной на стол желтый конверт.
— Не хотите писать заявление — не надо, нам все равно! Тут ваша зарплата. Расписаться за нее не желаете? Откажетесь — останется у меня.
Я еще немного подумал, потом растерянно взял ручку, накарябал свою подпись и получил в руки новенький запечатанный конверт, в котором на ощупь лежали десятка два, думаю, не очень крупных купюр.
Пересчитать не получилось, тетка встала и подтолкнула меня к двери твердой, неженской рукой.
— Удачи!
Дверь захлопнулась. Охранник, который невероятно как сумел пролезть в узкий тесный коридор, пахнущий свежей краской после недавнего ремонта, больно схватил меня за плечо, дотащил до двери и вытолкнул на улицу. Хорошо, что не добавил пинка.
Я только и успел прошипеть:
— А вещи с рабочего стола?
— Посмотри за углом, в помойке, туда твой шеф только что коробку потащил, — довольная ухмылка. — От писчей бумаги.
Я машинально взглянул на часы. Прошло пять минут — если бы меня сейчас пропустили, то еще успел бы на свое рабочее место. Да только нет его уже у меня. Уже пять минут как нет.
