Шефер склонился над картой.
— И не боялся этот чертов министр летать по ту сторону границы?
Грегори хмыкнул. - Сам понимаешь — мы не можем указывать хозяевам дружественной страны. И не можем оставлять их без помощи.
Два наших офицера,— произнес Голландец с интонациями бригадного генерала Хопкинса. Он продолжал внимательно изучать карту.— Но это чисто войсковая операция! Почему вы звали нас?
Потому, что один дурак сказал, будто вы — самые лучшие,— раздался чей-то голос. Шефер быстро обернулся.
На пороге смежной комнаты, улыбаясь, стоял атлетически сложенный негр с аккуратно подстриженными усами.
Черт побери, Дилон! — Майор быстро подошел, черная и белая руки сомкнулись в мощном захвате.
Ну, ну, давай, Дилон! — подначивал Голландец, усиливая захват.— Или в ЦРУ ты совсем ослабел? Небось только перебираешь бумаги?
Поберегись лучше сам, Алан.— Дилон натужился, но безуспешно.— Ладно, ладно, сдаюсь!
Он подул на освобожденную руку и помахал ею в воздухе.
Слышал про твою работу в Берлине. И в Парагвае все было сделано чисто. А почему ты не был в Ливии?
Мы спасатели, а не убийцы. И ты должен знать — я берусь только за те операции, которые мне по душе.
Шефер повернулся к генералу Грегори.
— Так что от нас требуется? Не станем же мы нарушать границу другого государства без его просьбы...
Но на его вопрос ответил не генерал, а Дилон.
— Все очень просто. Найдем базу повстанцев, заберем заложников и смоемся. Никто не узнает, что мы там были.
— Мы? — переспросил Шефер.
Дилон кивнул.
— Я лечу с вами.
Лицо Голландца закаменело. Он взглянул на генерала. Грегори смотрел в сторону.
— Моя группа всегда работает самостоятельно. Всегда!
— Боюсь, что это приказ, майор.— Генерал по-прежнему отводил взгляд.— Дилон присоединяется к вам, а осмотревшись на месте, принимает командование на себя. Шефер пожал плечами.
— Приказы надо выполнять, даже если они дурацкие. Но в боевой обстановке дурацкие приказы выполняют только дураки. И самоубийцы. Так что на месте будет видно.
Дилон хлопнул его по плечу.
— Брось, Алан, я не собираюсь брать над тобой верх!
Голландец усмехнулся.
— Надеюсь... Кстати, ты давно не был в джунглях?
— Два года.
— Значит навыки потеряны... Ну, держись ближе к Маку, я скажу, чтобы он за тобой присмотрел.
Если Дилон и обиделся, то виду не подал. Или не успел подать. С улицы донеслись крики, шум, хохот, потом удары и брань.
— Что происходит? — Генерал Грегори шагнул к двери, но Шефер опередил его и одним прыжком выскочил наружу.
А там произошло событие, которое могло привести к чрезвычайному происшествию на военно-морской базе номер семь.
Подчинившись короткому движению пальца входящего в командный пункт Шефера, группа «Зет» разместилась в тени и принялась травить анекдоты. Через некоторое время к ним подошли несколько солдат базы и два сержанта. Сержант Джонсон слыл задирой и грубияном, его дружок Билл не уступал ему.
— Это и есть самые крутые парни в армии США? — спросил Джонсон у своих товарищей, и хотя те промолчали, ответил сам себе: — Что-то непохоже! Сейчас мы их испытаем...
Оглядев пятерку коммандос, сержант понял, что перегнул палку. Комплекция и выражение лиц Мака, Билли и Блэйна явно не располагали к тому, чтобы пытаться как-либо проверить их крутизну. Но отступать было некуда, Джонсон оглядел Кончо, Хэвкинса и остановился на последнем. «Студент-очкарик» выглядел довольно миролюбивым.
Шагнув вперед, Джонсон вынул из-за спины правую руку и вытянул ее вперед, к лицу Хэвкинса. В руке была зажата безобидная змейка-серебрянка, внешне почти ничем не отличающаяся от смертельно ядовитой бородавчатой гадюки.
Серебрянка водилась только в Гайане и не везде, а лишь на побережье. Бородавчатую гадюку знали и боялись все, кто когда-нибудь ходил в джунгли. Между извивающейся в наждачных пальцах сержанта змеей и лицом очкарика было чуть меньше двух футов. Он не мог знать отличий между пресмыкающимися, но сидел неподвижно.
Джонсон решил, что тот оцепенел от страха и сделал еще шаг. То ли змею привлек блеск очков, то ли запах травяного лосьона, которым Хэвкинс мазал волосы, но она распрямилась пружиной, каплевидная головка застыла в пяти дюймах от носа «студента». Сержант захохотал и поднес руку еще ближе к очкарику.
Все произошло очень быстро. Хэвкинс открыл рот и рывком наклонился вперед. Щелкнув зубами, он резко мотнул головой и обезглавленное тело змеи забилось в руках сержанта, темная кровь забрызгала брюки и ботинки. А мгновенно вскочивший на ноги Хэвкинс выплюнул откушенную голову вместе со струей змеиной крови за пазуху Джонсона.
Солдаты шарахнулись в стороны, Джонсон дико заорал, отпрянул и, зацепившись за что-то ногой, грохнулся на песок. Группа «Зет» захохотала в четыре глотки, потому что глотка Хэвкинса была занята: он полоскал рот и глотал из маленькой серебряной фляжки, которую мгновенно вложил ему в руку Блэйн.
В это время раздался щелчок: Билл нажал кнопку ножа, шестидюймовый обоюдоострый клинок сверкнул на солнце. Выпад получился непрофессионально длинным, острие должно было вонзиться Хэвкинсу в правый бок, но не вонзилось, потому что тот, не опуская фляжки, свободной рукой поставил жесткий блок, остановив удар, а в следующую секунду контратаковал, поразив Билла костяшками оснований указательного и среднего пальцев в верхнюю губу под самым носом. Тот тяжело рухнул навзничь.
Опомнившийся Джонсон с бранью бросился на выручку. Хэвкинс отдал Блэйну фляжку и повернулся к противнику. Сержант остановился и сунул руку в карман.
— Кажется, кто-то собирается покончить жизнь самоубийством? — раздался спокойный голос.
Шефер стоял на веранде и внимательно смотрел на разъяренного сержанта. Хэвкинс ожидал в той же позе. Спокойно смотрели на происходящее члены команды «Зет». Блэйн невозмутимо жевал табак. Джонсон понял, что проиграл, но трое солдат ожидали от него активных действий и он медленно потянул руку из кармана. Хэвкинс прыгнул. Удар ногой в грудь отбросил Джонсона на несколько метров. Кувыркаясь, взлетел вверх не успевший раскрыться нож. Сержант повалился на песок, нож упал рядом. Хэвкинс уже стоял на прежнем месте в непринужденной позе спокойного ожидания.
Слабый толчок и нет досыла корпусом,— произнес Голландец.
По десять суток ареста,— сказал генерал Грегори.
В рассветных сумерках над зеленым морем джунглей летели, почти прижимаясь к деревьям, вертолет «Мустанг» и вертолет огневой поддержки.
В металлическом чреве «Мустанга» царил красноватый сумрак, дико ревел притороченный к стенке приемник, но звуки джаза с трудом перекрывали рев двигателей.
