Ознакомительная версия.
— Н-н-да… — Отто как-то таинственно улыбнулся и задумчиво протянул. — Наши из Лиги тоже… язык не поворачивается назвать их современниками.
Несколько минут собеседники сидели молча, переваривая полученную друг от друга информацию. Дэя пыталась вспомнить что-нибудь еще, а Отто, обладая цепким изворотливым умом акулы с Уолстрит, принялся изыскивать нестандартные подходы к решению проблемы. Кое-что ему удалось:
— Доктор, а если мы зайдем с другой стороны? Подумаем не о самой болезни, а о лекарстве. Давайте допустим, что земная вакцина полностью идентична препарату, который получили фармацевты Галактического Союза. Этим допущением мы намного упрощаем себе задачу. Теперь и ваша и моя информация будет характеризовать одно и то же вещество.
— Логично, — Дэя кивнула, между делом удивившись, как легко она переняла жесты и мимику землян.
— Ну, тогда ваш черед. — Столкнув процесс с мертвой точки, Отто заслужено решил передохнуть. — Что за штуковину могли изобрести ваши гении от меицины?
— Я даже не представляю, в каком направлении двигаться, от чего отталкиваться. — Дэя развела руками. Так делал Марк, и жест этот у него означал полную растерянность.
— Как это не представляете?! Да если подумать, у нас полно информации! Я уже даже завел отдельную базу данных, чтобы не дай бог ничего не забыть.
С этими словами Отто развернул к лурийке светящийся плоский экран. На белом фоне раскинулась черная, словно многоногое насекомое, схема. Каждая лапка заканчивалась надписью, заключенной в прямоугольную рамку. Дэя узнавала каждую из букв, но прочесть слова так и не смогла.
— Не похоже на французский или английский, — она перевела взгляд на собеседника.
— Это логично, я не француз, — Отто устало улыбнулся. — Это немецкий, мой родной язык.
— Да, конечно, я слыхала, что на Земле царит жуткое многоязычье. Наверняка это значительно затрудняет контакты между различными этническими группами.
— Вы даже представить себе не можете как затрудняет. Но есть другая сторона медали. Языковые барьеры стимулируют развитие личности. Человек, овладевший хотя бы одним иностранным языком, сразу поднимается на новую ступеньку в социальной лестнице.
— Разве это так сложно?
— Заметьте, «овладевший», а не «загрузивший». Это две разные вещи. Ну, а вообще-то, я совсем не против технических новинок. — Отто мягко положил руку на биоконтактор слита. — Одно прикосновение и чудо готово.
Тут же экран моргнул, заменив все немецкие словосочетания фразами на общегалактическом интерлеви.
Дэя с благодарностью кивнула и принялась читать. Землянин помогал ей своими пояснениями.
— Обратите внимание, доктор, под номером один я расположил тот факт, что таинственный препарат возможно изготовить только из нейронов высокоразвитых гуманоидов. Важная информация. Надо подумать, что она нам дает. Чем мои или, скажем, ваши мозги отличаются от мозга наших меньших братьев?
— Очень сложный вопрос, — лурийка призадумалась.
— Как? Ваша продвинутая наука до сих пор не разобралась в этом вопросе? — Отто был искренне удивлен.
— Конечно же разобралась, но дело не в этом. Главное выделить то направление, в котором работали создатели чудо вакцины, — встретившись глазами с землянином, Дэя исправилась, — страшной вакцины.
При этих словах оба они непроизвольно поежились. Собеседникам показалось, что раскаленный скальпель робота-хирурга уже занесен над их беззащитными головами. Мужчина первым взял себя в руки:
— Начнем с самого примитивного подхода. Мозг гуманоида хорошо развит, имеет большую массу. Это нам что-нибудь дает? Может, каких-то веществ в нем вырабатывается гораздо больше, чем у других божиих тварей?
— Не то. — Дэя отрицательно замотала головой. — Если бы дело было лишь в этом, то в качестве доноров мог бы использоваться кто угодно. Ну, подумаешь, на Амарилло доставлялось бы не пятьдесят контейнеров с пленными, а сто с земными обезьянами или сто двадцать с зудийскими кеннами. Затраты слегка возрастут, зато в случае утечки информации общественное мнение останется не потревоженным.
— Кстати, о количестве! Этот пункт у меня стоит под номером два. — Отто ткнул пальцем в экран. — Вам не кажется, что объем живого материала немного великоват? Пятьдесят контейнеров, в каждом по семьдесят-восемьдесят гуманоидов. Четыре сотни живых душ в неделю для врачевания всего двенадцати человек. Это уж слишком!
— По доходившим до меня слухам препарат быстро выводится, — доктор смутилась под ироничным взглядом землянина. — Ну, или его синтезируется слишком мало.
— Или потребляется слишком много, — вставил Отто.
— Может и так. И что вся эта информация нам дает?
— Пока не знаю, но следует предположить, что эту штуку применяют ежедневно, а возможно и по нескольку раз в день.
Во время разговора рука землянина цепко держала разъем биоконтактора. Все результаты их научно-изыскательской беседы мгновенно сгружались в слит. Умная машина без промедления анализировала, дополняла и систематизировала данные передающиеся из мозга своего владельца.
— Вернемся к первому вопросу. Компьютер указывает, что выводы по нему так и остались не сформулированными. Ему нужен четкий список различий между гуманоидным мозгом и мозгом животного. — Отто уставился на лурийку. — Ну же, Дэя, что их различает?
— Разум, — доктор ответила не задумываясь.
— Разум это понятие философское, и лекарства из него не приготовишь.
— Как сказать, — лурийка снисходительно улыбнулась. — Учеными Галактического Союза уже давно обнаружены некие биологические соединения, которые получили название когеры. — Доктор помедлила, вспоминая земной аналог понятия когер. — Белки! У вас они называются белками.
Отто кивнул, давя понять, что это слово ему знакомо.
— Прекрасно, — женщина продолжила, — когеры группы «Д» встречаются только в нейронах гуманоидов. Удивительный факт, гены, кодирующие этот белок, присутствуют у многих живых организмов, но у них они словно спят, не проявляя никакого интереса к образованию белков.
— И что, благодаря этим самым белкам мы и способны соображать? — в глазах главного повстанца мелькнуло недоверие.
— Процесс продуктивного мышления, естественно, очень сложен и многогранен, но без когеров «Д» группы невозможен. Наблюдая за внешним миром или размышляя, мы как бы раним клетки головного мозга. Рана может затянуться без следа и в этом случае рано или поздно вся информация сотрется. Именно так и происходит у животных. Но если клетка использует имеющийся у нее «Д»-белок как строительный материал, то на месте повреждения образуется уплотнение или нарост. Это и есть наши мысли, знания, воспоминания.
Ознакомительная версия.
