В компьютерах отставной офицер волок не очень – глядя на его кривящееся от очередной неудачи лицо, я даже немного посмеялся – явно выходящий из графика мужчина терзал комм на пределе своих интеллектуальных способностей. Видимо, поэтому, получив сигнал, что его программа заработала, он чуть не подпрыгнул от радости. А зря – знай он, что основным фигурантом съемки стал он сам, желания веселиться у него поубавилось бы…
…«Вихрь» окутался сиянием поляризующего излучения и исчез. Во всех диапазонах частот, доступных гражданским приборам обнаружения. Я довольно ухмыльнулся и мысленно поздравил себя с первой победой – подключиться к линиям контроля СБ было неплохой идеей. Хотя и небезопасной. Впрочем, другого выхода отслеживать положение Робертса я не видел и не стал забивать себе голову правовыми проблемами такого подключения. Тем временем силуэт бойца, преодолевшего два километра в режиме «мерцания», возник у ограды особняка и на мгновение замер. Клон Системы, отключенной мною перед началом атаки, оказался уничтожен в считанные секунды – возможности системы подавления штурмового комплекса оказались просто сумасшедшими! Удостоверившись, что его проникновению в дом ничто помешать не может, гость автоматически активировал защитное поле и, приподнявшись на антигравах, молнией метнулся через ограду…
Система, загруженная мною в фоновый режим, включилась в работу в то же мгновение: дверь, выбитая вышибным зарядом Робертса, еще висела в воздухе, а древние двигатели «Шеви-Файра», упертого носом в стену напротив, дали полную тягу, когда-то называемую форсажем. Чудовищный выхлоп флаера, предназначенного для полетов за пределами атмосферы, оказался так силен, что не выдержала ни стена, ни подушка, ни сам корпус древнего гоночного аппарата. Оба двигателя, сорванные с силовой рамы, пробили все стены, встретившиеся у них на пути, и, истошно чихая от прерванной подачи топлива, кувыркаясь, покатились вверх по склону примыкающего к особняку холма…
– Фонит! – побледнев, прошептала Эль. – Видишь?
– Это ерунда… – считав показания датчиков радиации, ухмыльнулся я. – Ты видишь Робертса?
– Кого? – не поняла девушка.
– Гостя! – рассмеялся я. – Его не стало… «Шеви» оказался помощнее его «Вихря»… Раз эдак в восемнадцать…
– И что мы будем делать дальше? – щелкая камерами внутреннего обзора, поинтересовалась она. – Жить тут теперь невозможно…
– Съездим куда-нибудь… Дом – это ерунда. Трое суток, и будет как новенький. А вот люди, которые стояли за старшим лейтенантом, так просто не успокоятся… Так что собирайся: мы едем на курорт…
– Ну что ты мне скажешь на этот раз? – мрачно глядя в окно, трясущимся от сдерживаемого гнева голосом поинтересовалась женщина.
– Я не понимаю, что там могло произойти… – Остин, правая рука Бренды Джоуи, стоя в дверях кабинета, нервно мял в руках обшлаг дорогого костюма.
– Если первую неудачу еще можно было списать на сбой компьютерной программы, то эта – не более чем признание вашей некомпетентности, дорогой мой! – язвительно подчеркнув слово «дорогой», Бренда окинула подчиненного таким взглядом, что мужчина побледнел как полотно и был вынужден вытереть со лба мгновенно выступившие на нем капельки пота. – Позвольте вас процитировать! Как вы там говорили? «Одинокая, сломленная смертью отца соплюшка вряд ли станет для нас сколько нибудь значимым препятствием»… Я не ошиблась? Это ваши слова?
– Угу… Кто же знал, что так повернется?
– Позволю себе еще одну цитату: «На нас работает группа блестящих аналитиков, противостоять объединенным возможностям которой практически бесполезно»… Ну и где эта группа сейчас? Почивает на лаврах проведенных когда-то операций? Или утирает сопли от результатов своей недавней работы? Остин! Я вас не узнаю! – повысила голос хозяйка кабинета. – Сколько времени осталось до начала сессии Конгресса?
– Двадцать три дня, Бренда… Но мы уже сделали практически все! Еще четыре шага, и мы – у цели! Правда, что делать с господином Свордманом, мы пока не придумали… – сокрушенно вздохнув, признался Остин. – Пока он стоит во главе Комитета, шансов на пересмотр интересующего нас вопроса до истечения положенного срока, то есть в течение еще семи лет, практически нет… И я плохо представляю себе, на что вы надеялись, начиная эту операцию сегодня…
– Я тебе говорила, что Свордман не проблема? – победно усмехнулась Джоуи.
– Да, Бренда. И не раз…
– Так вот! Этот вопрос я УЖЕ решила. И он, и господин Смирнов, «убрать которого не представляется возможным», через десять дней уйдут с политической арены как минимум лет на пятьдесят… Этого нам хватит?
– Как? – вытаращив глаза, вскрикнул Остин.
– Ну не обязательно же убивать… – стряхнув с блузки невидимую соринку, пробормотала Бренда. – Иногда достаточно подумать и найти способ поэлегантнее… Нет, не надо смотреть на меня умоляющим взглядом. Ничего я рассказывать не буду. Вы все услышите сами… Надо только немного потерпеть… Решите вопрос с Беолли и оставшимися конгрессменами, иначе я решу вопрос с вами… И гораздо менее элегантно, чем решила со Свордманом. Вам понятно? – внимательно рассматривая ногти на правой руке, нейтральным голосом пробормотала Джоуи и, вздохнув, посмотрела на перепуганного помощника. – Через двадцать минут подайте мне машину. Кстати, завтра утром наше пребывание на этой вшивой планетке заканчивается. Мы вылетаем в двенадцать. Постарайтесь не забыть…
Ресторан «Звездный ветер» выглядел как заштатная забегаловка в какой-нибудь дыре на окраине деревеньки в три дома: дешевые пластиковые столы и сиденья, не обладающие возможностями к трансформации, исцарапанные и заляпанные чем-то непонятным терминалы выбора блюд, устаревший интерфейс связи с коммом и жуткая, вызывающая приступы тошноты, вонь. Брезгливо присев на краешек затертой до ржавых пятен когда-то никелированной табуретки, претендующей на гордое звание кресла, Бренда мысленно порадовалась сделанному ею выбору: будь на ней любимая короткая юбка, сесть на него она бы не смогла. А широкие брюки от ремонтного комбинезона, находящиеся приблизительно в таком же состоянии, как и поверхность «чистого» стола, позволяли садиться на что угодно. Кроме, разве что, кровати в ее доме. Заткнув надоедливое меню, в пятый раз заладившее: «Что будет заказывать уважаемый господин?», Бренда ткнула в картинку первого попавшегося алкогольного коктейля два раза и, стараясь не морщиться, заставила себя прислониться к спинке кресла и развалиться в позе, приличествующей образу портового работяги, который изображала надетая ею голограмма. Сидеть, расставив в сторону ноги, и ковыряться в зубах было непривычно, но стоило вспомнить те дивиденды, которые должно было принести задуманное, как всякое неудобство как рукой сняло…
