– Что меня удивляет? Да это невозможно! Чтобы ловить такой сигнал, нужна антенна в милю длиной и усиление, от которого у тебя волосы завьются, и детектор неимоверной чувствительности, и фильтры, и… Чушь! Пока не увижу своими глазами - не поверю.
– Ладно, оставим до поры. Достопочтенная Мать Хатар, продолжайте.
– По-вашему, это чудо? Тогда представьте, как поразило оно нас, когда мы поняли, что оно создано никакими не богами, а такими же, как мы, людьми, совершенно реальными. Мы слушали. Мы старались постичь речь. Мы хорошо учились, мы познали немало чудес.
– А отвечать не пробовали? - спросил Шкода.
– Пробовали много раз. Безуспешно. Все же узнали мы порядочно. В первую очередь мы, жрицы Хатар. И щедро делились знаниями с обычными людьми. Мы снискали известность, уважение, репутацию мудрецов, хотя вряд ли ее заслуживали. Мы возгордились. И были за это наказаны! - Холод в ее голосе заставил Торпа содрогнуться.
– Мы слушали тридцать лет и истолковывали другим речи из пустоты. К нам обращались боги, а мы обращались к людям. И наступил день, когда мы узнали, что земные божества собираются пересечь пустоту на огромных кораблях. Мы надеялись, что они прилетят сюда. Молились об этом. И вдруг нагрянули Сияющие. В наших небесах появились прекрасные звездолеты. И мы, священнослужители Хатар, объявили всему народу, что прибыли долгожданные земляне. И велели встречать их по законам гостеприимства.
– О нет! - простонал Торп, которому воображение живо нарисовало страшную картину.
– О да, - холодно и твердо произнесла жрица. - В ту пору я была еще грудным младенцем, не понимала, что происходит, но много раз потом слышала эту историю. У нас пять главных городов, и все стоят на берегах, ведь мы любим море. Спустились пять сияющих кораблей. Из них вышли мужчины, высокие, красивые мужчины в мерцающих одеяниях, и каждый нес сияющий диск на челе. Те мужчины ничего не говорили, зато много улыбались. А в наших мужчинах взыграло любопытство, им захотелось узнать, каковы изнутри чудесные корабли пришельцев.
– Ну, это естественно, - проворчал Хэдли. - Нам бы тоже захотелось.
– И мужчины пошли. Сияющие охотно их пропускали, хотя женщинам путь преграждали. Наши мужчины уходили сотнями. А когда возвращались, они уже не были мужчинами. Ими завладел сатана.
– Сатана?
Сверкнули старческие глаза.
– До той поры у нас никогда не возникало причины персонифицировать зло. Мы жили в счастливом мире. Когда же появились Сияющие, нам понадобилось имя для зла, и мы взяли его из вашего языка.
– Ну, хорошо! - Торп с шумом наполнил легкие воздухом, чтобы успокоиться. - Подходим к самой сути. Сияющие сделали что-то с вашими мужчинами. Но позвольте задать вопрос. Сами они, эти пришельцы, были мужчинами? Я вот к чему веду: как вы считаете, они сами додумались совершить это зло или всего лишь повторили то, чему подвергали их?
Вам известно о заразных болезнях? О том, как инфекция с больных перекидывается на здоровых? Может, тут замешано что-нибудь подобное?
– А почему ты спрашиваешь?
– Потому что вы говорите о Сияющих, а мы говорим о вегианах. Так о ком мы говорим: о самом враге или только о его рабах?
В комнате густым чадом повисла тишина, а затем три женщины возбужденно заговорили на своем языке. Варис и Шенн побледнели. Старуха задумчиво кривила губы.
Торп наконец решил прервать их беседу:
– Пожалуйста, ответьте на мой вопрос. По вашим словам, когда мужчины вышли из кораблей, они были уже не теми, что прежде, в них вселилось зло. Но как это выглядело? В чем заключается разница?
– Отвечу, - пробормотала старуха. - Отвечу, хоть и не видела своими глазами. Эти девочки, - указала она на помощниц, - тоже не видели. Однако мать мне рассказывала о своем муже, моем отце, и о моем старшем брате. Внешне они ничуть не изменились, только на головах появился металлический диск. Но глаза были тусклые, мертвые, и наши мужчины не разговаривали друг с другом. Обращались только к женщинам - приказывали, как рабочему скоту. И нас не узнавали.
Вдали сладкозвучно ударил колокол, и женщины поспешно встали.
– Пришел час закатных ритуалов. Мы должны идти. Ждите здесь, мы скоро вернемся.
Они вышли, оставив мужчин теряться в догадках.
– Ну и что мы имеем? - Торп тяжело вздохнул, а затем подавил могучий зевок. - По мне, эти вегиане, кто бы они ни были, по-прежнему для нас загадка. Судя по словам Матери Хатар, Сияющие - не более чем куклы.
– А я все про радио думаю, - признался Шкода. - Пока сюда добираются наши сигналы, они слабеют, загрязняются, уродуются… Но если дамочкам и правда удается их выловить и почистить… Хоть бы одним глазком взглянуть, что у них за техника.
– Все-таки это дает нам кое-какую надежду, - проворчал Хэдли. - Как они мужиков-то ненавидят, а? Похоже, нам еще повезло, что в живых остались.
Варис, сгибаясь, прошла под драпировкой, выпрямилась и сказала:
– Мать Хатар приносит свои извинения. Она поручила мне показать отведенные для вас покои. Идемте.
Тихими коридорами и короткими лестничными маршами мужчины шагали вслед за проводницей и наконец услышали скороговорку и учуяли сильный запах озона.
– Это от электричества, - заявил Шкода. - Где-то неподалеку радиостанция. Вот бы посмотреть…
Варис кивнула.
– Мать Хатар сказала, что это дозволено. Прошу сюда. - Она резко повернула направо, и все вошли в комнату с таким высоким сводчатым потолком, что самый его верх терялся в сумраке.
Торп увидел ряды горшков, путаницу блестящих проводов и соленоидов, а еще девушку - она сидела в центре комнаты на скамье перед резным ларцом наподобие того, что вещал в комнате старухи. Девушка подняла руку, требуя молчания, встала и склонила голову - дескать, я в вашем распоряжении.
– Землянам угодно увидеть и постичь тайны Хатар, - объяснила Варис. - Ты покажешь им все, о чем ни попросят.
– И скажи, чтобы не боялась, - предложил Торп. - Скажи, что мы ей ничего плохого не сделаем.
Варис сопроводила свой ответ неопределенным жестом.
– Я могу ей это объяснить, да страх не выгонишь приказами. Ведь Моллин видит, что перед ней - мужчины.
Торп хотел было запротестовать - мол, не виноваты же они, что такими родились. Но тут Хэдли воскликнул:
– Моллин! А что, для девчонки - прекрасное имя. И уж конечно, такая красавица не будет меня бояться, верно?
С поразительной мягкостью в движениях ирландец приблизился к Моллин и протянул руку. Девушка побледнела. Секунду-другую стояла, окаменев, а затем двинулась в обход стола к Хэдли, остановилась на безопасном расстоянии, пригляделась. Торп и сам пригляделся к ней и понял, что ей лет восемнадцать-девятнадцать - девственный бутон, только-только начавший расправлять лепестки. Носила она такой же стерильно белый жакет, как и остальные жрицы. Талию опоясывал шелковый шнур, с него свисала кисейная лента шириной дюймов шесть, и на ней красовалась вышитая молния в кольце. И ходила ходуном - девушка дрожала от волнения.
