— Не дышал… — Кирис невольно набрал воздуха в грудь. Нет, все в порядке. — Бред какой-то снился.
— Вот как? Кир, можешь рассказать? Все, что помнишь, самые дикие и несуразные детали? С момента, как стало плохо в самолете.
— Ну… — Кирис задумчиво почесал живот. Сон с цветными шарами уже почти полностью забылся. — Ладно, попробую.
За несколько минут он изложил обрывки сохранившегося в памяти, начиная с наложившихся друг на друга картинок, транслируемых воздушными аномалиями. Усевшаяся на стул рядом Фуоко крепко держала его за руку, словно боясь, что он вдруг исчезнет.
— Нотные записи, вот как… — задумчиво произнесла Риса. Сосредоточенное выражение совершенно не вязалось с ее полудетским личиком. Хотя за полгода Кир уже притерпелся к манере ректора Университета носить маску малолетней девчонки и шастать голой, сейчас он с трудом подавил смешок. — Интересно. До сих пор летающие аномалии транслировали тебе только картинку в оптическом диапазоне. Сейчас, я бы предположила, ты воспринимал мир, как волюты. В последнем эпизоде, возможно, в виде зелено-голубого шара ты видел Фуоко.
— Да глупости все! — сердито сказала Фуоко. — Нотная грамота, тоже мне! Откуда уличная шпана ноты знать может? Бредил он от недостатка кислорода, вот и все.
— Я, между прочим, в школе иногда и на музыку ходил, — огрызнулся Кирис. — Видел я нотные тетрадки, не совсем уж дебил. И потом, тебе-то что не понравилось? Цвет твой? Уж извини, какой есть.
— Стоп! — Риса подняла руку. — Потом доругаетесь, у меня времени мало. Ребята, я не хотела вам говорить, чтобы не пугать лишний раз, но ваши эксперименты в бункере совсем недаром проводятся под прямой опекой Дзии. У нас — вернее, у правительств Кайтара и Ставрии — есть очень нехорошая статистика за последние полгода. Эйлахо умирают. Прямо на улицах умирают: падают, окутываются туманом энергоплазмы, иногда превращающимся в волюту, и все. Не остается никаких видимых повреждений: в соответствии с проводимыми вскрытиями, у них просто останавливается сердце. Дважды в лабораториях Кайтара зафиксирована гибель людей, как и ты, Кир, способных воспринимать изображение из внешнего источника. Данные пока широко не оглашаются, чтобы не вызвать панику, но нам известны. Кир, ты едва не погиб по той же самой схеме, понимаешь?
Фуоко тихо охнула.
— Значит, нам нужно прекращать эксперименты? — наполовину спросила, наполовину заявила она.
— Не знаю, — ректор вздохнула. — Ребята, мы в растерянности. Мы уже несколько раз обсуждали вашу проблему, но так и не смогли прийти к единому мнению. Ваше изучение самих себя может оказаться смертельно опасным, но может и дать ключ к пониманию и контролю своих способностей. А они, между прочим, однажды уже спасли ваши жизни. Вы добились очень многого, но…
Она развела руками.
— Кир, Фучи, вы уже достаточно взрослые, чтобы принимать собственные решения. И достаточно упрямые, чтобы экспериментировать тайком, даже если мы запретим. Поэтому оставляю решение за вами. В любом варианте вы продолжаете находиться под постоянным медицинским контролем Дзии и наблюдением парсов. По результатам анализа случившегося мы увеличиваем в Хёнконе плотность спасательных дронов до трех штук на квадратный километр… прошу прощения, примерно до трех десятков на квадратную цулу. Это гарантирует прибытие одного из них не позже, чем через тридцать секунд после сигнала о помощи.
Риса слезла с кровати.
— Кстати, посмотрите, как выглядело случившееся с точки зрения парса. Гатто?
Оба парса, лежавшие на полу, с готовностью запрыгнули на кровать. Из ее изголовья вылез и оформился экран терминала. Гатто распластался под боком у Кириса — и на экране вспыхнуло изображение.
Словно завороженный, Кирис смотрел, как корчится в конвульсиях его тело, видимое сзади, как летят по сторонам брызги пены из его рта. Мелкая сетка молний лупила из его тела по сторонам, тая в воздухе в нескольких сунах от тела. Картинка мелко вибрировала, что, как он знал по опыту, означало нехилую тряску в реальности: съемка из глаз парса компенсировала мелкое дрожание. За лобовым стеклом за намертво застрявшими наискосок лопастями винта вздыбливался сначала лесистый берег, потом океан, рванувшийся навстречу самолету, и парень невольно напрягся, словно ожидая удара. Потом все окутало вспухшее из ниоткуда грязно-серое облако — и тут же сжалось обратно, словно всосавшись ему под кожу. Изображение метнулось и закувыркалось, потом лицо Кириса заняло весь экран, замерло на несколько секунд и снова метнулось навстречу, расплывшись светлым бесформенным пятном и сменившись мраком.
— Здесь Гатто обнаружил остановку дыхания и устроили тебе импровизированную вентиляцию легких, — прокомментировала Риса. — Сейчас подойдет Дзии, он проинструктирует, что делать в таких случаях. Заодно и расскажет, как вести себя, если у кого-то рядом начался эпилептический или иной похожий припадок. Вам такие навыки могут пригодиться…
— Это точно, — согласился от двери женский голос. — Да и я бы знания освежила. А то в самолете чуть не обосралась от удивления, пардон за подробности, когда ваш зверь башкой в рот Киру влез.
Кирис и Фуоко повернули головы. Труда Баркхорн все в тех же шортах и рубашке, на сей раз расстегнутой до пупа и опасно демонстрирующей груди, стояла у двери, скрестив руки.
— Здравствуйте, дэйя Баркхорн, — поздоровалась Риса. — Дзии уже выпустил вас?
— Она задолбала! — поморщилась Труда. — Я же всего три декады назад отсюда уехала, а она меня три с лишним часа диагностикой мурыжила, словно год не видела. Кстати, ты кто, вака? И меня откуда знаешь?
— Я ректор Университета Карина Мураций, — девчонка слегка поклонилась. — Мы несколько раз общались, когда я носила официальную маску. Но в таком виде я нахожусь не при исполнении, и зовут меня Риса. Риса Серенова, если хотите. Прошу однако не афишировать данный факт, он не является слишком известным.
— Прошу прощения, дэйя ректор, приму к сведению. И здравствуйте, кстати.
— Рада снова приветствовать вас в Хёнконе, дэр капитан первого класса.
— Да уже и не капитан…
— Сторас и Саматта еще с вами пообщаются, но решено сохранить за вами и дэйей Литвиняк прежние кайтарские воинские звания. Служить в наших силах охраны вам не обязательно, на вас совсем иные виды, но надбавки за звание вы получать продолжите. Добро пожаловать в Хёнкон.
— Спасибо, дэйя ректор. Кстати, Кир, а фигурка у тебя очень ничего.
Летчица подмигнула.
Только сейчас Кирис сообразил, что лежит на спине совершенно голым. К наготе в присутствии Фучи и Рисы он уже давно привык и не обращал внимания, но Труда — совсем другое дело. Пусть и пожилая тетка, на целых десять лет старше его, но все равно еще не совсем старая. И посторонняя, пусть и хорошая знакомая. Он поспешно прикрылся руками.
