руки и пальцы.
Наконец, после всех этих испытаний я оказался прямиком над танком.
Меня не видели. Танк прополз вперёд и остановился, из люка, рядом с которым располагался пулемёт, высунулся командир. Я отчётливо слышал разговоры. Командир танка не понимал, что от него требуется и как он должен выбить непонятно кого непонятно откуда, сильно нервничал и матерился.
Я отстегнул от ранца «Шило», раздвинул телескопический контейнер, улёгся на обратный скат крыши, прицелился. Труба выплюнула ракету. В следующий миг раздался взрыв. Танк заволокло чёрным дымом, бойцы внизу запаниковали.
Отбросив пустой контейнер, я побежал вдоль карниза обратно. В это время меня заметили бойцы, которые вошли во двор через ту же арку, что и я. Затрещали автоматы, пули принялись колотить черепицу рядом со мной. Я скинул с плеча карабин и три раза пальнул в ответ.
Похоже, надо было спускаться ускоренным темпом. Я никогда ещё не прыгал с крыши пятиэтажного дома, но если пуля мне вреда не причинял, то прыжок — тем более не должен. Я напряг все узлы в ногах и сиганул.
Приземлился не очень удачно. Упал и даже карабин выронил, но я тут же подхватил его и начал стрелять по противнику, который спрятался в подворотне.
Поняв, что пули меня не берут, наёмники отступили. Но стоило мне высунуться на улицу, как по мне снова открыли огонь. Впереди на перекрёстке стоял «Гектор», и пулемётчик за турелью стрелял по мне. У меня оставалось ещё одно «Шило», но использовать его не стал. Пальнул несколько раз из карабина по машине, а затем, не желая попадать под пули, двинулся через двор.
Двор ограничивался со всех сторон домами, но проблем мне это не доставило. Выломал одну из дверей, прошёл через торговый зал небольшой магазинчика и оказался в никем не простреливаемом переулке. Теперь осталось только добежать до своих.
И тут за спиной раздался грохот амуниции. Я обернулся и вскинул карабин. Передо мной был Лёха.
— Чуть не пристрелил. Никогда так больше не подкрадывался, — сказал я. — Ты как?
— Отлично, — Лёха улыбался. — Транспортник — всё.
— Молодец, — кивнул я. — Танк— тоже всё. Уходим.
Мы добрались до конторы фармацевтической компании, на первом этаже которой продолжал обороняться мой отряд. Правда атаковать их за время моего отсутствия так никто и не решился. Только постреливали издали из автоматов, да на дороге образовались пара новых воронок.
Хоть Лёха и уверял, что у него всё в порядке, сеть его выглядела потрёпанной. Похоже, парень попал под обстрел, пока добирался до цели или обратно. Да и остальным требовался отдых, в том числе, и мне, но возвращаться, не выполнив поставленной задачи, мы не собирались. До обеда сидели в здании, ждали атаки птолемеевских наёмников, но те так и не решились идти на штурм.
Лёха доложил о том, что видел, пока бегал по крышам. Оказалось, что предприятие, на которое мы наткнулись, было вовсе не предприятием, а отделением полиции, где теперь военные. В окрестностях находилось довольно много единиц бронетехники. Лёха насчитал на соседних улицах три транспортника, шесть «Гекторов» и одну машину связи. Впрочем, одна «бэха» уже сгорела.
На обратном пути парень всё же словил пулю снайпера, которая поставила ему огромный синяк на спине.
Я связался со Шмелём, и мы согласовали дальнейшие действия.
— Продолжать бой можете? — спросил он.
— Можем, — ответил я. — У нас один контуженный. Прохор. Остальные в норме.
— Сильно не рискуйте, — предупредил Шмель. — Обходите полицейское отделение с севера и двигайтесь в сторону многоэтажек. Про базу я доложу в штаб. Наши сейчас быстро наступают. Завтра-послезавтра уже будут там. А вы не задерживайтесь.
— Есть, — ответил я. — Сделаем.
— И будьте начеку. Сейчас против нас воюют стратионы, но могут попасться и подразделения посерьёзнее. Так что внимательнее и без геройства. Потерь в нашем отряде быть не должно. Это приоритет. Ближе к вечеру найдите укрытие и отдохните.
Приоритет, так приоритет. Очевидно, командование хотело продемонстрировать высшему руководству эффективность нашего отряда, но если победы всегда можно преувеличить, то потери не скроешь, особенно когда в подразделении все друг другу родственники.
Когда покидали здание через парковку со стороны заднего фасад, опять попали под обстрел. Противник, видимо, намеревался блокировать нас, но сил не рассчитал. Десятка бойцов с армейским внедорожником блокировать нас не смогли. Внедорожник продырявило «Шилом», воины разбежалась, оставив трёх убитых и двух раненых.
Буквально через пару кварталов шёл бой. На площади впереди что-то дымило, разнося по округе вонь жжёной резины. Я связался со Шмелём. Оказалось, что это наши наводят шорох. Они заняли угловое административное здание на большой площади и уже часа три отбивались от превосходящих сил противника.
Мне приказано было сменить направление. Но едва мы двинулись на восток, как тут же завязли в перестрелке, поскольку противник, видимо, решил обойти отряд Шмеля с тыла, но наткнулся на нас. Только когда удалось заставить вражеских наёмников отступить, мы отправились дальше.
Улицы были пусты. Машины не ездили, магазины и чайные не работали. Мало какой мирный житель рисковал высунуть нос на улицу, а большинство — и вовсе съехали. Мы пробирались медленно, внимательно осматривая каждое здание, каждый перекрёсток.
Птолемеи не имели столько сил, чтобы контролировать все улицы даже в прифронтовой зоне. Даже если предположить, что они собрались сорок-пятьдесят тысяч дружины и наёмников (что, впрочем, вызывало сомнение), этого было мало, чтобы действовать на нескольких направлениях в огромном городе, да ещё и прикрывать тылы, которые сейчас трещали по швам.
Сколько было сил на нашей стороне, я не знал. В агема басилевса насчитывалось восемь тысяч человек, в дружинах родов, которые ударили в тыл Птолемеям — две-три тысячи человек, наверняка ещё пара тысяч из Мономаховской дружины сражались на улицах Солнечного и Алебастрового районов. Кроме агемы имелись и другие правительственные подразделения, но об их численности ничего не сообщалось.
Так или иначе, эшелонированной обороны противнику создать не удалось, и потому улицы за линией соприкосновения пустовали.
Под вечер стало понятно, что нам всем требуется отдых. Угловой дом на перекрёстке на возвышенности показался подходящим для этой цели местом. Перед фасадом была небольшие клумбы, огороженная палисадником. Дверь оказалась заперта. Я позвонил — никто не ответил. Тогда лёгким движением руки я выломал ручку с замком, и мы без всяких угрызений совести проникли на чью-то частную собственность.
Понятное дело, воровать мы ничего не собирались— если только позаимствовать чай с печеньями, найденными в одном из шкафчиков
