экстренной системой катапультирования в слое воды вниз под небольшим углом к поверхности. Быстро разомкнув на груди замок ремней безопасности, он высвободился из кресла пилота, которое до момента взрыва пиропатронов аварийного парашюта успело уйти под воду на глубину пяти метров. Теперь оставалось только всплыть на поверхность, что в таком психологическом состоянии для него было абсолютно не затруднительным. Самым приятным сюрпризом в этой катастрофе оказался гермошлем с термокомбинезоном, которые не только не пропускали воду, но и полностью защищали его организм от чрезвычайно низкой наружной температуры.
Всплыв на поверхность, Хэлбокс быстро огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь объёмного куска льда, отколовшегося от выступа, которым можно было бы воспользоваться, как спасательным кругом. На его счастье неподалёку он увидел выпирающую снизу ледяную раковину, образовавшуюся от отколовшегося сверху ледяного столба, по-видимому, из-за естественного периодического таяния ледников. Он доплыл до неё и без особого труда влез на её поверхность, частично затопленную водой, а частично поднимающуюся над поверхностью океана незначительно всего на пол метра. В целом она и была похожа на обычную раковину, небольшой площадью около двух квадратных метров, имеющую в центре незначительное углубление, наполненное водой. Именно в этой раковине он и расположился, присев на один её край и прислонив спину к ледяной стене, а ноги уперев в другой край так, чтобы они не сильно касались воды. Теперь предстояло отдышаться, успокоиться, ещё раз внимательно осмотреться, проанализировать ситуацию, оценить свои шансы и сделать какой-то вывод, который уже отдалённо не вызывал почему-то благоприятных перспектив.
Итак, спустя десять минут, Хэлбокс с радостью для себя осознал, что отделался в этой ужасной катастрофе лишь незначительной перегрузкой внутренних связок. Во всяком случае, ни переломов, ни критических опухолей, вызванных внутренним кровотечением, у него не было, и это было самое главное, также как и то, что он нашёл удачное место, на котором можно было даже спать при необходимости, а не тратить драгоценные силы, бесконечно барахтаясь в воде среди отвесных ледяных стен. То, что следовало за этим, было абсолютно фатально. Во-первых, он полностью остался без связи, утопив свой сновигатор, а вместе с ним и возможность подать сигнал «SOS». Во-вторых, в момент катастрофы спутниковая навигация была выключена, а значит, никто не мог видеть, как спутниковый сигнал от его сновигатора пропал на радаре в момент крушения, и где это произошло, что указывало на то, что его придётся долго искать. Заряд его термокомбинезона был стандартно рассчитан на шесть часов автономной работы. К этому времени можно было прибавить ещё максимум час, пока не наступит смерть от переохлаждения, но и это при наружной температуре в минус пятьдесят градусов было очень оптимистичным прогнозом. Взобраться по ледяной совершенно отвесной стене без всякого инструмента было невозможно, да это бы и не сильно помогло, так как двигаться куда-либо в таком случае было ещё хуже, чем находиться на одном месте из расчёта, что его начнут искать. Хэлбокс примерно рассчитал, что его команда дойдёт до Конкордии через пять часов, но если бы они дошли туда даже за четыре часа, то всё равно, исключая время на обнаружение его пропажи и поиски уже здесь на месте, необходимо было ещё четыре часа, чтобы добраться до этого разлома, а это уже было минимум восемь часов, то есть час, после того, как он будет уже мёртвым. То же самое можно было сказать и о любой другой помощи, которая не успела бы дойти до этого места за столь короткое время. Таким образом, Хэлбокс осознал свою неизбежную смерть здесь внутри этого разлома посередине ледника Росса в Антарктиде. Теперь ему только оставалось ещё раз перебрать все случайно возможные варианты своего чудесного спасения, а затем свыкнуться со смертью и принять её такой ужасной, какой она могла только представляться в этом холодном одиноком аду.
С момента аварии в лаборатории прошло уже больше пяти часов. Все находящиеся в камере аварийного изолятора выглядели утомлёнными и подавленными, несмотря на то, что тёплый свежий воздух исправно подавался через вентиляционную решётку внутрь. На полу в разных местах были расстелены армейские спальные мешки серо-зелёного цвета, которыми комплектовался изолятор на случай долговременного пребывания в нём людей. Вдоль одной из стен здесь стояла всего одна скамья с мягким сидением, обшитым чёрным кожзаменителем, но сидеть на ней долгое время было неудобно, поэтому её поставили в угол на одну из боковых сторон, чтобы она не занимала много места. Между мешками было соблюдено одинаково максимальное расстояние, чтобы не напрягать друг друга своим присутствием, создавая как можно более свободное и комфортное для нервной системы пространство. И только Жан находился в своём углу в сидячей позе, а рядом с ним по очереди дежурили остальные. Сейчас было время Вивьен, она находилась с ним рядом и постоянно вытирала ему пот со лба. Жан постоянно стонал, отвернув голову в сторону. Его губы были сухими и белыми, а глаза покрасневшими от долгого утомления. Приступы были внезапными и длились по несколько минут. В этот момент он зажимал зубами оторванный рукав от собственной рубашки, который был не нужен, а только создавал дополнительный дискомфорт его обожженной токсином левой руке, и начинал нестерпимо орать сквозь зубы от адской боли. Затем он успокаивался и снова начинал просто стонать в течение примерно двадцати минут. Четыре шприц тюбика Буторфанола были уже давно израсходованы, а пятый забрал Патрик на случай, если у Жана вдруг начнётся неконтролируемая болевая агония, с которой он не сможет справиться самостоятельно. Прогнозы Патрика также оказались верны, — общая обстановка среди шести человек, безысходно ожидающих приближения собственной смерти от переохлаждения, один из которых постоянно стонет или просто дико орёт от боли, с каждым часом нагнетала всё больше и больше негативного давления на психику. Многие не понимали до конца, что вообще происходит и начинали срываться.
— Послушай, Патрик! — вдруг начал нервничать Филипп, — а чего мы вообще здесь ждём?!
— О чём ты? — с серьёзным тоном и абсолютным спокойствием переспросил его Патрик Томази, выражая при этом некоторое недоумение и неприязнь.
— Мы сидим здесь уже пять с половиной часов и просто слушаем стоны в ожидании того, что кто-то придёт к нам на помощь! Откуда?! Откуда мы ждём помощи, Патрик?! С Амундсен-Скотт?! Ты же знаешь, что гусеничный спасательный вездеход придёт сюда только через сутки, если они вообще его отправили, учитывая наш статус секретности! А топлива осталось только на пять часов, видишь уровень уже на половине!
— Что ты хочешь
