сполна оценили ту зияющую меж нами бездну по части знаний, опыта и мастерства. Ритуальная магия, магия Воздуха, в особенности та её часть, что касалась молний, ну и магия Крови — это вообще три основных направления моего мастерства. Затем шла алхимия, на ступень пониже — остальные три классические стихии, после — артефакторика и всё прочее. Но даже это «всё прочее» у меня было на порядок лучше, чем у подавляющего большинства чародеев этого мира, у которых эти части магического искусства были основным направлением…
В общем, когда солнце начало уходить за горизонт, взгляды из озлобленно-неприязненных сменились задумчиво-изумленными. Для того, что бы не тянуть кота за его хозяйство, я невольно сильно раскрывался перед временными коллегами, позволяя им подсматривать и запоминать приемы, что им и не снились. Дошло даже до того, что в последний мой вечер с ними, когда я объявил, что отбываю на линию фронта, меня позвали в офицерский клуб, пропустить несколько стаканчиков и поиграть в карты. Однако даже так — душой до конца они не оттаяли и держались настороженно. Да и любовью особой не пылали… Скорее им попросту было страшновато — сколько не говори о том, что я гений и прочее, это не объясняло объем моих навыков и мастерство. Одно дело тупо набрать силы до ранга Старшего Магистра, и совсем другое — легко и непринужденно ломать и рассеивать чары, наложенные Магом Заклятий. Но, повторюсь, мне было плевать — детей мне с ними не крестить, а все, кому надо, итак в курсе моей сущности.
Моих гвардейцев числом три сотни воинов поставили на пологом берегу возле села Сетинино. Сам населенный пункт был расположен метрах в пятистах от воды, дабы не топило по весне, но тут имелся неплохой брод, который и предстояло оборонять моим воинам. И вот как раз сейчас они были заняты тем, что строили укрепления, готовя позицию — столь удобное место для переправы враг явно не упустит. Были тут и иные отряды, конечно, но костяком служили явно мои гвардейцы. Что неудивительно — один мой боец стоил десятка пехотинцев регулярных войск или двух, а то и трёх обычных гвардейцев. Всё же лучшая алхимия, отличная экипировка и уже немалый боевой опыт, не говоря уж о количестве магов в каждой сотне…
— Левее! Ещё левее, мать твою разэдак, Геннадьич! Ну ты что там, совсем избезумился? Аль ослеп на на старости лет, пень трухлявый⁈
— Ты, Прошка, говори, да не заговаривайся, — прогудел в ответ пыхтящий от натуги Геннадьич. — Я, мабуть, и пень трухлявый, а всё равно с тебя, щенок, пыль то всю повытрясываю, повытрясываю! Ты давай лучше подсоби, не видишь — мана у меня кончается…
Двое магов, Ученик и Адепт, с кряхтеньем возились с каменной плитой, кои массово начали изготавливать мастные чародеи-фортификаторы. Здоровенная, весящая под тонны три, а то и четыре, она была уже четвёртой, которую укладывала эта команда — ДОТы сами себя не возведут, а на строительство укреплений квалифицированных инженерных частей у нас не имелось… Ну почти — но те, в большинстве своём, трудились сейчас в совсем иных местах. Там, где по расчетам Добрынина будет направление главного удара врага. В остальных местах справлялись кто как мог да с божьей помощью…
— Ну-ну, не серчай, Павел Геннадьич! Я ж так… любя да по-товарищески, — тут же стушевался второй чародей. — Ты давай, клади её, родимую, да поаккуратнее, я уж землю уплотнил, как мог.
— Не дай бог, Прошка, как в прошлый раз просядет — поднимать и поправлять эту дуру будешь сам! — пригрозил старший маг, по лицу которого струйками стекал пот. — Ну, начнем, помолясь…
— Майнуй, Павел Геннадьевич, майнуй!..
Меня парочка пока не замечала, уж больно делом занята была. Да и вообще народ не спешил в ноги кланяться явившемуся Главе Рода — люди были делом заняты. И, в общем-то, к ним у меня претензий не было — а вот к умникам из числа их начальства, что по идее тут должны были присутствовать, они имелись. Ибо не наблюдал я здесь ни Петьки, моего дражайшего ученика, ни кого-либо из Младших Магистров, на все три роты бойцов — лишь два Мастера!
И если отсутствие Смолова мне было понятно — у Архимага, даже без учета его богатого опыта в контрразведке (а Добрынин, как оказалось, был в курсе личности моего вассала. Не обманули мы, видать, наши усилия его прежнее начальство), найдется немало дел поважнее, чем ковыряться в грязи, занимаясь фортификацией брода, то вот с остальных у меня уже руки чешутся шкуру спустить. Но то дело такое — вызвериться я всегда успею, пока же понаблюдаем.
— А чего нам вообще с этими ДОТами заморачиваться? — поинтересовался у старшего коллеги Ученик. — У нас же в гвардии магов старших рангов куры не клюют! Аж целый собственный Архимаг имеется, и это я ещё про барина не говорю, тот совсем бешеный, на Магов Заклятий, говорят, кидается в одиночку.
— Здесь артиллерию расположат, — ответил присевший на наспех наколдованный земляной бугорок Адепт, доставая кисет и начиная забивать трубку. — А она, дружок, никогда и нигде лишней не бывает, сколько б у тебя магов высокоранговых за спиной не стояло.
— Да ну скажешь тоже, — отмахнулся более молодой его коллега. — Я вот сколько в Сибири зверя бил, пока в Стражах хаживал, от этих бандур толку особого никогда не бывало, кроме как в чистом поле. Маг он, знаешь ли, всегда сильнее да надежнее любой пушки…
— Ты просто, мил человек, с людьми не воевал, — покачал головой Адепт, пальцем прикуривая трубочку и с наслаждением делая затяжку. — Против чудищ-то в Имперской Страже воевать, ясное дело, пушки редко когда пригождаются — всё ж там больше по лесам все схватки. А вот я по молодости с турками повоевать успел — там на всю жизнь запомнил, почему артиллерия всегда хороша.
Я, честно сказать, остановился и с решил послушать, что умный человек говорит. И в зависимости от того, что услышу, его может может ждать стремительный карьерный рост… А кого-то — столь же стремительное разжалование из сотников в командиры взвода! И плевать, кто там в каких рангах как чародей — на
