Вся идеология гонок как вида спорта оказалась разворованной более простыми, дешевыми и безопасными аналогами.
Неудивительно, что Борланд ушел.
Тогда вопрос в другом: куда конкретно он мог податься?
Насколько Виктору разъяснил один из опрошенных, профессиональные гонщики крайне редко уходят в уличные. Для этого нужно болеть мотором, дышать парами бензина и вообще жить на особой волне. За пределами трека такого мира не найти. Уличный мир — для уличных же обитателей. С гонщиками они обычно не особо состыкуются. Гонщик — специалист достаточно холодного ума.
Узнав это, Виктор понял, что в действительности клиентка сообщила ему весьма ценные сведения. Только как можно было узнать прозвище человека, не зная его имени, при этом имея точное представление о прошлом занятии и не зная ничего о текущем? Только одним способом — если все это тоже является обрывками чужого расследования.
Теперь детектив был убежден, что он не первый человек, которого наняли для этого дела. Или же клиентка не смогла самостоятельно найти Борланда.
Можно было обратиться к заказчице и спросить напрямую, но Виктор быстро передумал. Если бы такие сведения разглашались, он бы уже знал все, что ему нужно. Кроме того, подобное неведение — плата за взаимность. Виктор весьма ценил у клиентов способность молчать. Молчание шло в описании идеального клиента сразу после пункта о платежеспособности.
К тому же был еще пресловутый профессиональный азарт. Раскрыть дело, не ища обходных путей.
За ангаром было полно народу. Наверняка соревновались местные знаменитости. Виктор их не знал и знать не хотел. Сюда он пришел за другими сведениями. Хотя для этого ему пришлось перебраться через колючий забор и навешать лапши на уши местной охране, роль которой исполняли запуганные шестерки, единственной ролью которых было взбудоражить толпу на случай появления милиции.
Детектив пошел на звук двигателей, ревущих вхолостую. Слившись с толпой, Виктор пробрался в первые ряды и принялся орать во все горло. Прямо перед ним выстроились три автомобиля крайне уродского вида, при взгляде на которые повесились бы и Фрейд, и Форд. Одна часть толпы скандировала «Жук! Жук!», другая горой стояла за Шимуна, третья болела за какую-то Энигму. Виктор понятия не имел, кто из этих кумиров потерянного поколения в какой машине сидит, так что предпочел орать за Жука — просто потому, что находился непосредственно среди его поклонников.
Сразу же после старта Виктор пожалел, что пролез к самому ограждению. Густого вонючего дыма было столько, что он закашлялся и щедро выругался в адрес создателей этих шедевров автопрома.
— Борланд сегодня будет выступать? — спросил он какого-то прыщавого юнца.
— А кто это? — проговорил юноша, не повернув головы.
— Ну как кто? — удивился Виктор. — Сказали, что приедет.
— Не слышал о таком. Жук! Жууук!!!
Виктор покивал.
— Слушай, а Энигма его не сделает? — поинтересовался он.
— Да ни фига!
— Почему? Она же вроде клевая.
— Ты чего, забухал? — ошарашенно спросил парень. — Энигма это мужик!
— А… извини.
— Энигма — хороший человек!
— Ну да, ну да, — неопределенно проговорил Виктор, ища пути к отступлению.
— Но Жук все равно круче!
— Еще бы! — с азартом поддакнул Виктор.
— Жууук!!!
Три куска металла вернулись на место. Виктор поспешил прикрыть лицо воротом плаща. Судя по реву толпы, победил Шимун.
Спустя неделю Виктор уже был готов сдаться. Хотя новых трат почти не было, он понятия не имел, где и как искать материал для исследований. Борланда не упоминал никто из знающих тему. Виктор оставил некоторым из них свой телефон и переключился на другие дела.
Буквально через сутки он принял звонок от представителя крымского мотоклуба.
— Витя, здорово! — поприветствовал он. — Узнал?
— Приветствую, Гном, — отозвался Виктор. Имени он не помнил, так что полагался только на всплывающее имя в телефонной книге. — Как твой Буратино? Все так же жрет топливо?
— Он не жрет, а аристократично потребляет, Витя, — поправил Гном. — С точным знанием порциона и дозировки.
— Пусть тогда служит верой и правдой.
— Конечно! Слушай, тут такие дела. У нас через две недели открытие сезона. Тебе пропуск уже организовали, приваливай.
— Спасибо, Гномыч, я пас. У меня тут дела в столице.
— Кинь ты свой столичный пафос. Борланд приезжает.
— Что? — Виктор прижал трубку сильнее.
— Говорю, Борланд будет. Помнишь, ты о нем спрашивал?
— Конечно, помню.
— Его спецом на открытие пригласили. Знаешь, на чем он рассекать будет?
— На чем?
— На «Ревентоне».
— На чем? — не понял Виктор.
— На «Ламборджини»! «Ламбочка-ревентон»! Серый металл в своем высшем проявлении. У нас тут все большие люди собираются, ты такое пропустить просто не можешь, брат!
— Ладно, я подумаю, — Виктор не стал изобретать изощренных поводов поскорее закончить разговор. — Если смогу выбраться, то выберусь непременно.
— Давай, брат. Приезжай, выпьем за Лобо.
Виктор подумал немного, затем написал короткое письмо клиентке. Увидев слова «сообщение отправлено», он не ощутил долгожданного спокойствия. Напротив, его не покидало чувство, что ничего еще не закончено.
С другой стороны, почему бы не отдохнуть недельку на крымском побережье?
* * *
В этот раз толпы было намного больше, но она не собиралась в одном месте. Как было ясно из схемы, гвоздем открытия являлся закольцованный заезд из четырех машин, каждая из которых стоила больше, чем Виктор мог заработать за всю свою жизнь. Так что народ более-менее равномерно распределился вдоль всей трассы.
— Витя! — тяжелая рука хлопнула его по плечу. — Здорово!
— Гном, — Виктор пожал крепкую руку. — Как сам?
— Как всегда. Выбрался, как погляжу?
— Да, решил посмотреть.
— Ну и молодец. Давай представлю тебя местному.
— Зачем людей от работы отвлекать?
— Да какая работа, о чем ты? — Гном смеялся глухо, даже немного раскатисто. — Кэп!
Только Виктор успел оглянуться, как рядом уже стоял человек, если так можно выразиться, европейской внешности. Глаза его лучились позитивным, не наркоманским весельем.
— Здорово, — он протянул руку. — Капитан.
— Виктор, — представился детектив. — Как дела?
— Дела отлично, — похвалился Капитан. — Вон там грузовик, видишь?
Виктор посмотрел на стоящий метрах в пятидесяти трейлер.
— Он тоже будет гонять? — спросил он.
Капитан захохотал.
