— Ты два пальца вывихнул, — пояснил Фрэнсис. — Я вправил, я такое умею.
Антон поднялся с лежанки, и его слегка повело в сторону. Перед глазами поплыли цветные круги. Он плюхнулся обратно и спросил заплетающимся языком:
— Что со мной?
— Во-первых, ты только что выпил стакан водки, — напомнил камерунец. — Во-вторых, ты бил этого Кабана, а потом потерял сознание. Мы тебя положили сюда.
— А что с остальными?
— Двоих убила Лариса. А остальных… остальных Кирила Кирилыч ножом добил.
Антона никак не тронули эти слова. К ним в дом пришли людоеды. Людоеды хотели их убить и разделать на мясо, а Ларису забрать с собой. Они убили людоедов. Все правильно, так и надо.
— Вы с Ларисой оставайтесь здесь, отдыхайте, — продолжал тем временем футболист. — Мы с Кирилой Кирилычем погрузим мертвецов на санки, у него в сарае есть, и отвезем подальше. Там выбросим — звери растащат.
— А если их хватятся? Этот Платон запросто мог сказать своим, куда отправился.
— Да нет, Кирила Кирилыч говорит, он по жизни одиночка. Вряд ли, говорит. А если придут — получат. У нас теперь три ружья и этот карабин, похожий на автомат Калашникова, и еще пистолет — он у Платона был. Отобьемся.
— Вам точно помощь не нужна?
Антон попытался снова встать с лежанки, но Фрэнсис с улыбкой толкнул его обратно:
— Лежи, лежи. Справимся.
Антон послушно лег и тут же провалился в сон. Снилась какая-то дрянь, что-то черное и клыкастое, лезущее со всех сторон, и он был рад, когда из сна его вытащил голос Ларисы:
— Антоша, что ты? Кошмар приснился?
Антон открыл глаза. Лариса сидела рядом с чашкой в руках.
— Вот, водичка, — ласково сказала она.
Антон выпил.
— А Фрэнсис с дедом не вернулись еще?
— Вернулись, вернулись. Силки пошли проверять. Кирила Кирилыч расстроился очень. Сам не свой.
— В смысле? Почему?
— Платон же заставил его человечину есть. «Опоганился я, — говорит, — ребята…» Мы его успокоить пытались — мол, не человечина это никакая, издевался над тобой Платон. А он кусок кожи от мяса показывает, а там татуировка…
Лариса помолчала:
— Не нравится он мне. Как бы не сделал чего с собой.
Лариса оказалась права. Кирила Кирилыч захирел, плохо ел, только пил трофейную водку и лежал на своей старенькой кровати, повернувшись лицом к стене. Еще пару раз сходил с Фрэнсисом и Антоном проверить силки, а потом велел делать это без него. Разговаривал односложно, что-то бормотал себе под нос… Короче, это сделался совсем не тот Кирила Кирилыч, что встретил их в этом домике в конце августа.
Закончилось все просто: ночью они проснулись от близкого выстрела. Старичок лесник сидел на крылечке. Разувшись, он приставил ствол своего любимого ИЖ-12 к подбородку и пальцем ноги нажал на курок.
— Как профессор… — уныло сказала Лариса.
— Профессор почище кончил, — брякнул зачем-то Антон и прикусил язык.
На столе они обнаружили записку, придавленную пепельницей.
«Не могу я так больше жить, ребята. И без того мало оставалось, так зачем мучаться. Вы обитайте здесь спокойно, пользуйтесь, чему умел, я вас чуток научил, остальное сами сообразите, не дураки. Лариске удачно разродиться, а по весне не забудьте огородом заняться, как я говорил».
И всё. Никакой подписи, ничего.
— Хороший был старичок, — сказала Лариса и заплакала.
Фрэнсис крякнул, полез в буфет и достал последнюю бутылку водки, вернее, треть бутылки. Разлил ее по стаканам. Выпили, не чокаясь.
Кирилу Кирилыча решили пока положить в сарайчике. Могилу до весны никак не вырыть, а оставлять его в снегу, как бандитов Платона, было делом подлым. Поэтому тело аккуратно завернули в старый ковер, обмотали веревкой и уложили на поленницу. После этого в сарайчик попусту старались не заходить…
Искать Платона так никто и не заявился, однако трофейный арсенал и Кирил-Кирилычев ИЖ всегда лежали наготове. Уходили в лес теперь только по одному, чтобы не оставлять Ларису. Теоретически хватило бы и имеющихся припасов, заготовленных еще при леснике, но просто так сидеть в домике было скучно. Развлекались историями из жизни: Антон рассказывал всякие цирковые, театральные и корпоративные хохмы, Лариса — ментовские, а Фрэнсис — футбольные и африканские. Еще у покойного Кирилы Кирилыча был книжный шкафчик с небольшой библиотечкой: собрания сочинений Симонова, Шолохова и Шукшина, неожиданный Джеральд Даррелл, куча детективов в мягких обложках, натасканных, видимо, всевозможными гостями-охотниками. Странно, но мыши книги не сожрали — наверное, потому, что вокруг лес, и им хватало пищи более вкусной, чем старая бумага.
Зима дошла до макушки, встретили Новый год. Праздник был весьма приблизительный — даже по дням ориентировались на глазок, прикинув, что очнулись где-то в середине августа. А уж по часам — и подавно. Однако придумали себе некую условную полночь, собрали праздничный стол: жареный глухарь с картофельным пюре, соленая черемша, салат из морковки с капустой, уха из карасей, заранее намороженных в запас, брусничный морс, ягодное вино, поставленное еще Кирилой Кирилычем.
Антон изобразил кремлевские куранты, все чокнулись, выпили. Лариса потрясла головой — пузырчатое вино ударило в нос — и спросила:
— А мне пить-то можно вообще?
— Можно, можно, — успокоил Антон. — Это ж экологически чистое, домашнее, да и спирта там градусов десять максимум. Ты давай закусывай.
И протянул девушке глухариную ногу.
Когда от птицы остались кости, а двухлитровая банка с вином опустела, Лариса пригорюнилась. Фрэнсис и Антон переглянулись.
— Что-то не так? — осторожно спросил Антон.
— Да нет, все так… Спасибо за праздник.
— Это тебе спасибо. Готовил-то кто? С нас только глухарь причитался.
— Я просто вспомнила, как встречала прошлый Новый год. Дома, с родителями. Шампанское, президент в телевизоре поздравляет, Киркоров, Галкин… Вроде противно даже, оскомину набило за столько лет, а теперь вот… скучаю.
— О, кстати, — попытался Антон развеять собирающуюся над столом грусть, — интересно, как они все там? Ну, вот Галкин, Киркоров… Прикинь, Галкин в своем замке проснулся! У него же замок где-то в Подмосковье, в газетах писали. Пугачева с ним, челядь всякая… Вот кому обидно, поди. Они же теперь никто. Телевизора нет, зрителей нет, концертные залы обвалились.
— Зато президент, мне кажется, что-то должен делать, — предположила Лариса. — У них ведь есть различные системы связи, жизнеобеспечения для таких случаев. В Кремле, в Министерстве обороны… Мне отец рассказывал.
