Ознакомительная версия.
Антон до поры не прикасался к ним, — он прожил это время как сторонний наблюдатель, не радуясь наступившим в жизни переменам, а скорее не понимая их.
Единственным спасением от назойливого, а зачастую и предосуждающего любопытства соседей стала для него тонкая самиздатовская брошюра, которую оставил Сергей.
Большую часть времени пока велась реконструкция, Антон проводил в подвальном помещении, где старый известняковый фундамент заменила бетонная рубашка, поверх которой рабочие уложили импортную плитку, превратив сырой подвал в просторную, оборудованную разнообразной техникой слесарную мастерскую. Для чего, — он не понимал, но обстановка данного места идеально совпала с его внутренним состоянием, — тут было тихо, светло и безлюдно, немые станки не задавали вопросов, а шум строительных работ едва прорывался сквозь фундаментное перекрытие неясными, глухими стуками.
Он ждал приезда Давыдова, коротая дни в чтении. Поначалу он воспринимал свое занятие как спасение от скуки и неопределенности, но текст не мог восприниматься бездумно, и, прочитав первые несколько страниц, Антон был вынужден вернутся к началу…
Пытаясь вникнуть в смысл отдельных абзацев, он не заметил, как его разум начал постепенно выкарабкиваться из той пропасти, куда его столкнуло безысходное полупьяное существование, больше похожее на затянувшуюся агонию…
Теперь Антон, прочитав несколько строк, надолго задумывался, осмысливая прочитанное, пока перед ним не забрезжил смутный блеск той главной мысли, которую пытался донести до него Сергей.
Извалов никогда не думал, что печатный текст может так сильно воздействовать на воображение, открывая разуму новые, абсолютно неведомые до определенной поры понятия.
С появлением компьютеров человечество вступило в новую эру своего развития, когда каждый год приносил все новые и новые технические новшества, зачастую опережающие время, но Антон в силу обстоятельств был отрезан от данного аспекта реальности, и потому воспринимал содержимое набранных мелким шрифтом абзацев, как откровение:
«…В сущности, — писал автор статьи, — мы уже являемся сверхчеловеческими интеллектами, по крайней мере, некоторые из нас, кто умеет эффективно работать с компьютером. Слабыми и узкоспециализированными, но уже стоящими выше среднестатистического человеческого уровня. Если дать человеку компьютер с соответствующим программным обеспечением, он легко достигнет высших результатов в существующих IQ-тестах. Программы-словари и интерактивные переводчики позволяют человеку, не очень хорошо знающему иностранный язык, общаться на нем практически в реальном времени…»
Антон машинально перевернул страницу, прикурил, и стал читать дальше:
«…Я уже не говорю об объёме знаний, которые почти мгновенно оказываются в распоряжении человека, умеющего пользоваться поисковыми серверами в интернете…»
Он отложил статью, глубоко задумавшись.
Некоторые слова из контекста оставались недопонятыми, но общий смысл он воспринимал верно. Хотелось читать дальше, но разум, казался переполненным, до ощущения тупой назойливой головной боли… Мысли невольно сбивались с абстрактных рассуждений на реалии, хотелось понять, что увидел в этом Серега…
Антон представил образ установленных наверху компьютеров, и вспомнил, что Сергей упоминал о своем дипломе инженера-программиста, значит, он глубже разбирался в сути вопроса.
Смогу ли я? — Данная мысль подспудно беспокоила Извалова, исподволь формируя комплекс неполноценности. Чем дальше он читал, тем сильнее тянуло его наверх… но внутренняя неуверенность в собственных силах не давала ему решимости коснуться кнопки с надписью «Power», расположенной на ближайшем компьютерном терминале.
Вместо того чтобы подняться к электронным машинам, он продолжал читать.
Окрестности Санкт-Петербурга. Элитный дачный поселокЧеловек сидящий в кресле у камина пристально смотрел на рассыпающиеся рдеющие угли, оставшиеся от сгоревших поленьев.
Ему еще не исполнилось пятидесяти лет, но сгорбленная поза, ранняя проседь в волосах и вечно зябнущие руки, которые он машинально протягивал к тлеющим угольям, создавали обманчивое впечатление того, что перед богато инкрустированным очагом сидит старик.
Сергей знал, что это не так. И поза и машинальные жесты человека, который заставлял называть себя не иначе, как по имени отчеству, были данью пятнадцати годам, которые он провел на северных лесоповалах отбывая срок за убийство.
Наверное, точно так сидел на корточках, сгорбившись у костерка, грея свои грязные лапы… — Неприязненно подумал Давыдов, глядя в спину новоявленному «хозяину жизни».
— Я не понял Роман Петрович, зачем вы меня вызвали? — Вслух произнес он.
— Мне не нравится твое поведение Серж. — Не поворачивая головы, ответил тот. — Ты позволяешь себе много вольностей.
— Например? — Давыдов не испытывал страха, лишь сосущую под ложечкой злобу.
— Не надо дерзить. Я закрывал глаза на многие твои проступки. То ты срываешься за бугор, не предупредив никого, то отказываешься принимать участие в некоторых разборках, теперь же эта странная история с домом…
— Что Зяблик нашептал?
— Опять хамишь? Знаешь, что Саню уже не спросишь, и выкаблучиваешься?
— Я не выкаблучиваюсь. — Ответил Давыдов. — Меня посылали получить долг. Я привез деньги, всю сумму. К смерти Зябликова отношения не имею. Не участвовал.
— Вот именно, что не участвовал. И долг тебе отдали не деньгами, а недвижимостью, верно?
Сергей промолчал. Он не собирался вторично отчитываться за ту поездку.
— Это неправильно. — Не дождавшись ответа, произнес Роман Петрович. — Ты допускаешь вольности, а это опасно, особенно сейчас. Золотые времена беспредела прошли, работать становиться сложно, а ты вносишь смуту, живешь не по понятиям Серж, и остальные видят это. Дурной пример — он заразителен, так что считай, что тебе сделано последнее предупреждение. Хрен с ним, с этим домом, но ты либо меняй шурупы в своей голове, либо… — он не договорил, внезапно надсадно закашлявшись. — Все иди, и помни, что я сказал… — Хрипло добавил он.
Давыдов не прощаясь, вышел.
В комнате от плотно зашторенного окна отделилась тень.
— Отвечаешь за него. — Так и не повернув головы, произнес хозяин особняка. — Я не расстроюсь, если Серж исчезнет. Он человек не нашего круга, это уже очевидно.
— Опасно, Роман Петрович.
— Боишься?
— Не Давыдова. — Смутная фигура приблизилась, материализовавшись в мятущихся отсветах тлеющих углей. — Серж имеет определенный авторитет. Братва может возмутиться.
Ознакомительная версия.
