— Черт, — сплюнул Сергей, поднимаясь на ноги. — Вот за это я и не люблю кошек.
— Кошек, — Странник улыбнулся, вертя в руках тушу животного и ощупывая руками, словно ища участок помясистее.
— Да выбрось ты ее к дьяволу.
И тут произошло что-то совсем из ряда вон выходящее. Юродивый с неприкрытым аппетитом вцепился зубами в тушу и, откусив приличный шмат, стал с удовольствием и улыбкой жевать.
— Твою мать, Страныч, — пробормотал ошарашенный сталкер, чувствуя, как подступает рвотный спазм. — Что ж ты не сказал, что хавать хочешь… Блин… Пожарил бы хоть…
Странник, набив щеки сырым мясом и жилами костлявой кошки, взглянул на Маломальского и, протянув руки с останками животного, пробубнил:
— Ты жрать не хочешь?
— Иди в задницу, — сквозь зубы процедил Сергей и его, наконец, вырвало.
Сергей старался теперь держаться подальше от своего попутчика. И не говорил с ним. Перед глазами все еще стояла отвратительная картина поедания дохлого кошака. Конечно, гастрономические изыски человеческой расы после катастрофы стали, мягко говоря, скромнее. Однако среди жителей цивилизованных станций такое не особо практиковалось. Крыс ели, но не сырыми. Ели собак если те не принадлежали к породам, могущим обеспечивать безопасность и охоту. Но тоже жарили. А тут вот так сразу слопать кошку-мутанта…
Странник брел позади и бормотал что-то себе под нос. Похоже, он перебирал все слова, значение которых уже знал, а заодно произносил и любые другие слова, которые слышал, пытаясь угадать и их значение тоже. При этом он словно перечитывал азбуку.
— А. Арбуз. Б. Бестолковый. В. Война. Вера. Вера-мозз. Мозз. М. Ясли. Я. Я — Странник. Странник. С. Сергей. Сергей!
— Отвали, — тихо рыкнул Маломальский.
— О. Отвали.
— Заткнись.
— З. Заткнись. Моззззз.
— Да утухни ты, слышь! — Через плечо крикнул сталкер и эхо завибрировало в тоннеле.
— Слышь. Утухни. Друг. Серегй — друг. — Послышался голос улыбающегося юродивого.
— Ага. Щас. Твои друзья в овраге лошадь доедают.
Странник вдруг быстро засеменил, обогнал Сергея и встал перед ним.
— Слышь. Утухни! Я твоя жизнь спас, ага?
Маломальский вздохнул. Обернулся, глядя в темноту пройденного тоннеля. Вспомнил, что юродивый действительно спас его от кошки и снова посмотрел на Странника.
— Ну, спас. Спасибо. Все?
— Все? — Странник наклонил голову вбок.
— Ну а жрать эту гадость, зачем надо было? Ты совсем дикий что ли? У меня хавчика пол рюкзака. Ну, треть точно. Ну, четверть, сто процентов. А вдруг кошка эта заразная? Нет, ну я все понимаю. Я тоже шаурму хавал когда-то. Бывало. Но, блин, есть же еда нормальная. Я тебе предлагал.
Странник какое-то время, молча, смотрел на Сергея, словно перебирая в уме все услышанные слова и обрабатывая их своим детским сознанием, старясь понять. Затем своей обычной манерой, с предварительной задержкой приподнятой ладони у плеча собеседника, легонько похлопал Маломальского по этому плечу и, улыбнувшись, сказал:
— Утухни.
Затем повернулся к нему спиной и зашагал вперед.
— А ты мне почти нравиться начал. — Буркнул Сергей, последовав за ним.
Они приближались к Полянке. Это было характерно. Чем ближе к станции, тем больше различного мусора среди шпал. Маломальский задумчиво рассматривал клочья тряпья, изъеденные крысами предметы обуви. Разбитые очки и обрывки бумаги. Какие-то обломки. Он думал о судьбе тех, кто всем этим когда-то обладал и от мыслей этих, становилось как-то нехорошо. Странник на это все не обращал внимания. Он вышел к платформе и, казалось, что свет фонаря ему совсем для этого не нужен.
— Притормози, эй. Ишь, разогнался, — окликнул его Сергей. Он старался не кричать. Не то из уважения к душам сгинувших тут людей, не то от какого-то скрытого чувства беспокойства. Он сам это толком не понимал, просто чувствовал напряжение и пульсирующую в голове мысль, что им нельзя терять друг друга из вида. Вот потому он и не любил групповые рейды. Ведь несешь ответственность не только за себя, но и за того парня. Хотя, конечно можно сколько угодно утверждать, что одиночные рейды более продуктивны и безопасны, во всяком случае, для него, но если бы сегодня с ним не было Странника, то еще далеко неизвестно, чем бы закончилась встреча с кошкой. Возможно, съедена была бы как раз не она. Черт возьми, он-то считал, что это будет прогулка. Ну не мог он называть передвижения по тоннелям метро рейдами. Рейды для него были выходами на поверхность. Однако их путешествие все больше походило на рейд каким-то внутренним чувством, определяющим его нынешнее состояние. А в метро его чутье сталкера дремало. И это было еще одним тревожащим его фактором.
Странник остановился, вырвавшись далеко вперед. Он встал и уставился на стену. Что он мог там видеть в кромешной тьме? Сергей осветил фонарем сначала его. Затем луч скользнул по стене, вырывая из тьмы строгие геометрические линии букв, расположенных с большими пробелами и составляющих надпись.
— По, — начал читать, водя перед собой указательным пальцем Странник, — ля, нка. Полянка.
— Точно. Полянка. — Кивнул Маломальский, догнав его. Сталкер взобрался на платформу темного гранита и принялся рассматривать станцию, думая о том, возможно тут сделать привал, или лучше потерпеть и отправиться дальше, до Боровицкой.
Всяческого мусора тут было в достатке. Тряпье, ржавые железки. Какие-то бочки, помятые и нет. Покрышки автомобильные. Осыпавшаяся штукатурка. В некоторых местах были видны следы временных стоянок. Это были небольшие участки, очищенные от мусора, со следами костра и копоти. С наспех сооруженными из подручного мусора местами для сидения. У нескольких стоянок на темном полу были видны большие и широкие мазки. Словно тут волокли кого-то, истекающего кровью. Сергей поежился. На станции было тихо, но тишина эта ему не нравилась. Внезапно находившийся все это время позади Странник резко дернул его за рюкзак. Маломальский подумал уже, что опять нападает, чертова кошка, и схватился за ручку своего разводного ключа. Однако обернувшись, он, в свете фонаря увидел, как попутчик возбужденно тычет куда-то пальцем. Сергей проследил за его рукой лучом света и увидел в конце платформы, в торце станции, огромный черный овал, в котором светлели два исполинских человеческих силуэта с распростертыми руками.
Сталкер мгновенно напрягся и двинулся боком к ближайшей колонне. Но силуэты были неподвижны. И тут он вспомнил, что Полянка была известна скульптурной композицией «Молодая семья», которая иногда пугала редких путников проходящих этой дорогой.
