Но ответвлений не было, обогнув тронный зал, коридор стал спускаться ниже, а его повороты стали становиться всё чаще и чаще. И в конечном итоге он привёл друзей в небольшой зал, расположенный под самым центром дворца.
Алексей шагнул в помещение и тут же бросился на пол. Слева послышался звук спускаемой тетивы, и стрела с треском ударилась о каменную стену. Он тут же вскочил и направил луч фонаря в ту сторону, откуда прилетела стрела. Второго выстрела «призрак» сделать не успел. Луч света ослепил его, он бросил лук и закрыл лицо ладонями.
— Убери свет, чужестранец, — заскрипел нечеловеческий голос, — мои глаза, им больно.
— Стой спокойно и не дёргайся.
Алексей медленно, огибая сундуки, которыми была забита комната и, не отводя от пленника света, стал подходить к нему, сзади его страховал Василий. Чем ближе он подходил к существу, тем больше становилось его удивление. Тощая, высохшая фигура напоминала человеческую, редкие пряди тонких волос спадали почти до самого пояса. Никакой одежды, кроме набедренной повязки на теле существа не было. Ладони были пятипалые, с длинными неаккуратно обломанными когтями. Мышцы на теле существа, казалось, совсем отсутствовали, кости были обтянуты чёрной кожей. Алексей оторвал руки существа от его лица. Голова правильной формы, ровный прямой нос тонкие губы и огромные, на пол-лица глаза.
— Ты кто такой, почему следил за нами, почему потом убегал и зачем стрелял в меня?
— Убери свет, моим глазам невыносимо больно.
— Нет уж, сейчас я буду диктовать условия. Или ты отвечаешь на мои вопросы, или я перехожу к допросу с применением мер устрашения.
— Я всё расскажу, только убери свет.
— Так у нас разговора не получится, я дважды не повторяю, здесь я диктую условия. Говори, урод, кто ты такой! — Внезапно закричал Алексей.
Существо упало на колени и задрожало.
— Надоел мне этот цирк. Василий посмотри быстренько, что там, в сундуках, и будем выходить на воздух, там с ним и побеседуем.
— ОГО! — Василий открывал один сундук за другим, — господин Алексий, ты не поверишь, но это государственная казна, сундуки забиты золотом и драгоценными камнями.
— Отлично, одно мы нашли. Пошли, любезный, на свежий воздух, там побеседуем. — И Алексей, легко подхватив уже связанного «призрака» потащил его к выходу.
Когда поднялись наверх и все вместе вышли из дворца на улицу, солнце уже садилось за горизонт.
— А мы оказывается, во дворце пробыли значительно дольше, чем рассчитывали. Но зато, друзья мои мы нашли казну. Это уже хоть что-то. Пора возвращаться на корабль.
— Этого урода, что собой будем тянуть? — Уточнила Ольга.
— Да Олюшка, потянем, надо бы с ним по душам побеседовать.
— Знаю я твои беседы по душам. Во время прошлой, на которой я присутствовал, у меня у самого сердце в пятки чуть не ушло.
— Да что ты друг Владмир из меня инквизитора делаешь. Я даже третью степень устрашения тогда не применял, так только попугал человечка, он и рассказал всё как на духу.
На корабле все ремонтные работы уже были закончены, и экипаж готовился к выходу в море.
— Как дела, Даниил, ни кто за тобой сегодня не следил?
— Нет, сегодня было всё спокойно. Мы полностью закончили ремонт и готовы к выходу в море. А у вас как прошёл день?
— А вот за нами как раз и следили, полюбуйся на это вот существо. Он не только следил, а ещё и пытался меня подстрелить. С луком вполне справно обращается.
— Что же это за диковинный такой пленник? На человека вроде не похож. Кто он?
— Вот выяснением этого я намерен заняться после ужина, а пока его в трюм и приставить пару матросов, что бы ничего такого не вытворил. Побольше света в трюм, он, почему-то его боится.
Поужинав, Алексей спустился в трюм, пригласив с собой Никадима.
— Ну что, готов ты говорить, или начинать допрос?
— Готов господин, только прошу тебя, убери немного света, моим глазам больно.
— Нет, свет я убирать не буду, по крайней мере, до тех пор, пока не буду, убеждён в твоей искренности. Кто ты такой, почему следил за нами и зачем стрелял в меня?
— Я не человек.
— Это я уже заметил.
— Я Грум, хранитель сокровищ. Мои предки с незапамятных времён служили местным правителям, храня их казну и преумножая сокровища. Вот и я служил до тех пор, пока не началась война, а потом все погибли. Но я не мог оставить свой пост. Не осталось никого ни хозяев, ни семьи, только я и моя казна.
— Погоди, ты говоришь, что живёшь здесь со времён последней войны передела? Это возможно «Малыш»
— Да возможно. Он хранитель сокровищ, это как наши домовые, он бессмертен.
— Так значит здесь и другие его родичи должны быть?
— Нет, здесь больше никого нет. При одной казне при одном сокровище бывает только один хранитель. Больше не положено.
— Но как ты выжил, чем питался всё это время, что делал?
— Я продолжал хранить сокровища и ждал, что придут новые хозяева. Это я расчистил город от песка. Осталось совсем немного, ещё пару тысячелетий и город стоял бы совершенно чистый, но теперь он никому не нужен. Вы заберёте казну, и я останусь не у дел. Или мне можно с вами и у вас нет своего хранителя?
— «Малыш» что у вас с хранителями, сможем мы его трудоустроить?
— У нас в княжестве действительно хранителя нет, мы сможем забрать его вместе с казной.
— Тогда собирайся.
— Но я не могу вот так сам уйти, даже если вы заберёте казну, я должен остаться здесь, ведь здесь мой хозяин.
— Это ещё кто? И где он находится?
— Он, как и прежде сидит на своём троне и правит городом.
— Погоди, но я там видел только скелет в короне.
— Понимаешь господин Алексий, в чём тут дело. В своё время его купили для охраны казны, купил кто-то из предков последнего правителя и потом передавал по наследству, вместе с титулом и теперь, для того, чтобы забрать его вместе с казной его надо перекупить.
— Но у кого? У этого скелета?
— Да ты должен с ним договориться, заплатить и только после этого ты сможешь забрать Грума, что бы потом подарить Его Светлости.
— Это так Грум?
— Да по другому не получится, я не смогу уйти отсюда, даже если вы заберёте казну. Но ещё я должен её хранить и для того чтобы вам забрать казну вам придётся меня убить.
— Но ты же бессмертный.
— Я не могу умереть, но убить меня можно. Отруби мне голову и я умру. Ни одно живое существо не может жить без головы.
— Ладно, голову я тебе рубить не буду, попробую завтра договориться с тем, что осталось от твоего хозяина. Но ты не ответил ещё на вопрос, чем ты питался всё это время.
