Алексей Евтушенко - Пока Земля спит

Ознакомительная версия.

У человека (человека ли?) оказались ярко-синие пронзительные глаза на смугловатом лице и угольно-чёрные блестящие прямые волосы, зачёсанные набок по моде пятидесятых годов прошлого века. А может, и сороковых, чёрт его знает. На вид ему можно дать лет тридцать пять или чуть больше. Одет в тёмно-серый хорошего покроя костюм и белую рубашку с расстегнутым воротом. Галстук отсутствовал. На безымянном пальце правой руки я заметил массивный – золотой на вид – перстень с камнем ярко-кровяного отлива.

«Надо же, – подумал я, – контраст прямо классический – чёрные волосы, смугловатая кожа и ярко-синие глаза. Ален Делон хренов. Хотя нет, у Делона глаза ближе к серому цвету. Кажется. Не помню, ёжик в тумане. Ну и бог с ним. Нет, дружок, взгляд я не отведу, не дождёшься».

– Свободны, – негромко произнёс человек моей охране. – Дальше мы сами.

Двое громил молча исчезли за дверью (хорошо вышколены, однако!), и мы остались одни.

Я похлопал себя по карманам и обнаружил, что вместе с бумажником и мобильным телефоном при обыске у меня забрали и сигареты с зажигалкой.

– Отбирать сигареты – это уже полное свинство, – сообщил я. – Дайте закурить, что ли.

– Здесь не курят.

– А что здесь делают? Убирают нежелательных свидетелей? Учтите, что мне совершенно до фонаря, чем вы занимаетесь на моей планете. Хотя всё это страшно интересно, не скрою. Я человек любопытный. Между прочим, как вас зовут? А то неудобно общаться.

– Моё имя тебе вряд ли понадобится. Особенно с учётом того, что ты упомянул свою планету.

– Вряд ли – это уже обнадёживает. В этом есть вариативность. Вряд ли – значит, скорее всего, нет, но, при определённых условиях, может быть, и да. Вот мне и хотелось бы узнать побольше об этих условиях. В том смысле, что сейчас я о них вообще ничего не знаю. Что же касается упоминания моей планеты, то, согласитесь, нетрудно догадаться о том, что в дело замешаны инопланетяне, когда раненый человек на твоих глазах превращается в дерево, а потом опять в человека. Я, знаете ли, привык доверять своим глазам и был в тот день не пьян. Ну разве что немного пива, так это…

– Много болтаешь, – прервал меня черноволосый. – Боишься?

– А вы бы не боялись на моём месте? Конечно, боюсь! Дали бы выпить, что ли, раз уж курить нельзя. Изверги.

Он засмеялся неожиданно весёлым и даже каким-то беззаботным смехом.

– Да ты и правда нахал! Это мне нравится, не скрою.

Открыл ящик стола, достал оттуда початую бутылку коньяка и стакан, плеснул в него на два пальца и пододвинул стакан к краю стола:

– Пей.

Я подошёл, взял стакан, понюхал. Кажется, и впрямь коньяк.

– Ну, – провозгласил, – за знакомство. А также дружбу и сотрудничество между инопланетными народами.

Выпил, поставил стакан, перевёл дух. Эх, сигаретку бы. Ладно, потерпим, не впервой. Нет, ну что за дела? Как инопланетянин, так обязательно некурящий. Неужели придётся бросать? Странная мысль. Ты сначала ситуацию под контроль возьми, а уж потом думай о том, что тебе бросать, а что, наоборот, придётся начинать. Плохо всё-таки, что я стою, а он сидит. Погоди, как он сказал, ему нравится моё нахальство? Очень хорошо, продолжим в том же духе.

– Можно я сяду? – осведомился я и, не дожидаясь ответа, прошёл к зубоврачебно-косметическому креслу и уселся на него боком. – Спасибо. В ногах-то правды нет, как говорится.

– Ну-ну, – неопределённо заметил мой визави, налил себе в тот же стакан коньяка, выпил и сказал: – Ладно, считай, что убедил. Рассказывай.

– В чём убедил и что рассказывать? – спросил я.

– Убедил, что сразу тебя убивать не стоит. И даже в том, что можешь пригодиться. Вот об этом и рассказывай. С самого начала. Как попал в воскресенье на реку, что было потом, – всё.

– Ага, – начал я воодушевлённо. – Значит, дело было так…

– Погоди, – остановил меня он. – Сначала ляг в кресло и надень этот шлем.

– Вот этот золотой колпак?

– Да.

– Он что, правда золотой?

– Это не важно. Но – да, правда. Покрыт тонким слоем золота.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем мне его надевать? Но про золото тоже интересно.

– Затем, чтобы я знал, правду ты говоришь или врёшь. Заодно я проверю кое-какие параметры твоего мозга. На предмет возможного сотрудничества. И учти, согласия твоего никто не спрашивает. Это обязательная процедура, раз уж ты здесь и до сих пор жив.

Вот он, момент истины.

Нет, ну надо же. Лируллийцы какие-то параметры с меня снимали, и эти туда же. Так, Дёма, сейчас мы и поглядим, насколько хороши твои актёрские способности, а также умеют каравос Раво стопроцентно отличать человеческую правду от лжи с помощью специальных устройств (а равно и без них) или нет.

Будем надеяться, что всё-таки нет.

То есть надеяться будем на то, что лируллиец Марк не ошибся, когда рассказывал мне об отсутствии у инопланетных контрабандистов подобных технологий и неумении их, например, загипнотизировать человека. Или подчинить его своей воле с помощью, опять же, специальных устройств или химических препаратов. Хотя есть тут странность. Сны человеческие они записывать и транслировать, понимаете ли, научились, а вот подавлять человеческую волю – нет. Впрочем, даже я, совсем не специалист, понимаю, что наша воля – штука удивительно непредсказуемая. Мы и сами-то в ней разобраться не можем, куда уж инопланетянам, пусть и ушедшим далеко вперёд по пути технического прогресса! К тому же, если как следует подумать, то, может быть, как раз никакой странности и нет. От той же, находящейся в микнсе замечательной программы по имени Лера я не далее как пару часов назад узнал, что пристальному интересу каравос Раво к Земле не более трёх лет. До этого нашу планету изредка посещали разведчики-исследователи от некоторых высокоразвитых рас, вхожих в Галактическое Сообщество. И это всё. Значит, инопланетяне могли и не заниматься вплотную методами воздействия на человеческую психику. Зачем это было им нужно? Разведчики-исследователи руководствуются специальным Кодексом, категорически запрещающим любое серьёзное вмешательство как в общественную, так и в личную жизнь аборигенов. Контрабандистов же интересуют только наши сновидения. А для того, чтобы их получить-записать, не требуется как-то специально возбуждать, тормошить или тормозить нашу психику. Если, разумеется, не иметь в виду сновидения, например, алкогольные или наркотические, а также посталкогольные и постнаркотические, но это уже совершенно иной разговор и расклад.

Все эти сумбурные мысли успели вспыхнуть и погаснуть в моём возбуждённом мозгу, пока я устраивался в кресле и напяливал на голову золотой шлем.

– Надеюсь, больно не будет? – осведомился, как мне показалось, шутливым тоном у черноволосого.

Ознакомительная версия.