Ознакомительная версия.
Голова пса уцелела, но сам он снова рухнул, только теперь на бок, и больше не пошевелился. А мы продолжали удаляться от него, собираясь наблюдать грядущий «фейерверк» издали.
Мертвый вакт не позволил нам отъехать так далеко. Опасения подтвердились: программа его самоуничтожения сработала раньше срока. Когда это случилось, мы отъехали примерно на километр, чего, в принципе, оказалось достаточно. Вместо ожидаемого буйства огня, столпа дыма и раскатистого грохота мы увидели лишь скромную огненную вспышку и услышали довольно-таки заурядный гром. Зрелище было так себе, но мы не огорчились. Напротив, облегченно вздохнули, поскольку не горели желанием собирать разбросанные взрывом останки вакта по всей окрестной хамаде.
Ожидавшая нас добыча представляла собой россыпь раскаленных иностальных деталей и дымящихся обрывков искусственной шкуры. Обрывки эти – легкие, эластичные и невероятно прочные – также могли на что-нибудь сгодиться. Ну а не сгодятся, значит, будут проданы тому, кто найдет им применение.
Сбор иностали, ее сортировка и сдирание шкуры с тех обломков, откуда ее не содрало взрывом, продолжались до темноты. Поэтому и ночевать мы остались здесь же. Больше всех радовался трофеям де Бодье, что наконец-то добрался до внутренностей вакта и дотошно их исследовал. Даже за ужином, когда все просто валились с ног от усталости, Гуго продолжал вертеть в руках какие-то железяки. Он все время перебирал их, то скрепляя друг с другом, то снова разделяя, и пытался понять принцип, по какому они взаимодействовали.
Задача эта оказалась не для средних умов. Крупные детали в теле иностального монстра полностью отсутствовали. Все оно сплошь состояло из хитросплетения мелких и подвижных частей, среди которых не было ни одной одинаковой. Большинство из них стыковались между собой посредством всевозможных замков и зажимов. Терпения у нашего любителя технических головоломок было в избытке, и порой ему удавалось сконструировать весьма любопытные штуковины. Само собой, бесполезные. Но кое-какие из них Гуго не разбирал, а откладывал в сторону, планируя в будущем сконструировать из них что-нибудь дельное. Учитывая, что мы стаскали в трюм аж несколько тонн этого добра, де Бодье было теперь чем занять себя в свободное время.
Больше всего хлопот нам доставила не иносталь, а обрывки шкуры. Нож резал их с большим трудом, и разделывать ее было той еще пыткой. Пришлось орудовать пилой по металлу, предварительно нагревая место распила факелом. Нагретая шкура становилась мягкой и податливой, но возни с ней все равно хватало. Ладно, хоть работа была без крови и вони – куда приятнее потрошения и ошкуривания обычного зверья. Да и отходов после разделки вакта почти не осталось – в хозяйстве у де Бодье каждая мелочь была востребована.
Тунгахоп проспал беспробудно весь день, последующую ночь и продрал глаза лишь спустя сутки, когда мы уже полным ходом катили на северо-восток.
Пробуждение домара было не рядовым событием. Поэтому я решил отступить от графика и устроил внеочередной привал. То, о чем Тунгахоп нам поведает, было не просто трагической историей, какой мы можем лишь посочувствовать. В большей или меньшей степени она касалась и нас. В любой момент мы могли нарваться на врагов Тунгахопа. И мне хотелось узнать о них поподробнее, поскольку будет обидно, если они застанут нас врасплох так же, как сквад нашего товарища…
Отоспавшийся и малость оклемавшийся домар был мрачнее тех туч, что опять заходили по небу, обещая пролиться на наши головы «грязным дождем». Тунгахоп явно не отказался бы выхлебать еще ковшик-другой «мозгобойки». Однако он понимал: мы не позволим ему напиться, пока не зададим все интересующие нас вопросы. Мы в свою очередь пошли на компромисс и поднесли страдальцу не ковшик, а кружку спирта. Исключительно для того, чтобы у домара прошла головная боль и развязался язык. Не хотелось бы вытягивать из него клещами каждое слово, ведь не зря говорят в народе, что проще разговорить валун, нежели страдающего от похмелья северянина.
– Зря вы не дали мне издохнуть, – проворчал Тунгахоп, осушив кружку и приступая к завтраку. По нашим часам – позднему, поскольку перевозчики обычно завтракают еще до рассвета. – А может, не зря, раз руки-ноги целы и голова вроде бы соображает… По крайней мере глотки я резать еще в силах и до той, которая мне нужна, доберусь! Даже если придется ползти к ней на брюхе черед всю Атлантику! Даже если!..
– Мы нашли Фреки и Квасира. Оба мертвы, – перебил я домара, опасаясь, как бы гнев не застил ему рассудок и не сорвал нашу едва начатую беседу. – Судя по всему, их зарубили в бою, а потом утопили в озере, что находится в сотне километров юго-западнее отсюда. Если бы не позавчерашнее наводнение, что вынесло тела Фреки и Квасира на берег, они так и лежали бы на дне, и мы не похоронили бы их со всеми почестями.
– Отрадно это слышать, – кивнул Тунгахоп, чья ярость была вовремя погашена доброй вестью. – Ничего не знаю про ваше наводнение, но жаль, что оно не выбросило на берег тела Тура и Херлуфа. А может, тоже выбросило, да вы их просто не нашли. Я помню то проклятое озеро. Не такое уж оно маленькое. Я бы его и за два дня пешком не обошел.
– Ты точно знаешь, что Тур и Херлуф мертвы? – переспросил Сандаварг. – Возможно, они все-таки выжили и сейчас пытаются тебя разыскать.
– Так же точно, как и то, что ты сидишь прямо передо мной, – уверенно ответил домар. – Всех их прикончили на моих глазах, а затем выбросили в озеро. И меня бы в конце концов спровадили туда же. Вот только я не топором по затылку получил, а арбалетным болтом с каучуковым наконечником – таким же, каким в меня когда-то работорговцы стреляли!.. Клан Хаугов, будь он неладен, не простил мне одну давнюю резню и до сих пор предлагает за мою голову щедрую награду. Вот этот пес Виллравен и захотел взять меня живьем, чтобы с моей помощью купить себе прощение у северных кланов.
– Виллравен?! – На лице у Убби появилось выражение столь редкой для него растерянности. – Сам Кирк Виллравен – домар крупнейшего в Атлантике сквада наемников?! Какого пса этот берсерк вздумал якшаться с северными кланами?
– На Севере сегодня творится то же дерьмо, что и на Юге. Талые озера, которые пересохли сто лет назад, быстро наполняются и выходят из берегов. Пока что путь воде преграждает каньон Чарли Гиббса. Но рано или поздно он наполнится доверху, и даже последним отморозкам, вроде Хаугов, придется волей-неволей отступать на юг. То есть в земли, где сегодня промышляет сквад Кирка. И тогда ему несдобровать, ведь ты в курсе, что совет Северных Кланов его недолюбливает. У Виллравена не хватит людей, чтобы выиграть войну даже с одним кланом, а с несколькими – тем более.
Ознакомительная версия.
