Оглядываясь вокруг и высматривая, где еще можно нанести ущерб противнику, я наводил прицел на другие части линкора. Он был уже изрядно потрепан, но большая часть орудий все еще стреляла. Я разглядел пятно кислоты, расползшейся очень низко на корпусе. Туда попал химический снаряд. Оно находилось на бронированном щитке, который защищал шасси линкора. Навел орудие на это пятно и нажал кнопку. Пятно прыгало в прицеле, поскольку оба корабля раскачивались. Тем сильнее я был доволен, увидев, как в броне образовалась дыра. Я стрелял в нее до тех пор, пока она не расширилась до размера человеческой головы, обнажив большое металлическое звено гусеницы, на которой передвигался этот монстр. Гусеница перемещалась с такой скоростью, что т-лучи рассеивались по ее поверхности, и немедленный эффект получить не удавалось Но вот наконец одно звено смялось под тяжестью гигантского корабля. В тот же миг линкор зашатался и качнулся в нашу сторону. Гусеница по левому борту оказалась зажатой. Однако правая сторона продолжала двигаться. Мы на полной скорости отскочили в сторону, чтобы избежать столкновения. Когда же корабль противника окончательно замер, оставили его эсминцам и разведывательным судам, которые уже собрались вокруг него, словно гиены и шакалы.
Впервые с того времени, как я заменил расчет орудия, у меня появилась возможность оглядеться по сторонам. Я понял, что эскадра противника наголову разбита, и наши эсминцы и крейсеры добивали ее. Вокруг, насколько хватало глаз, равнина усеяна выведенными из строя кораблями обеих сторон. Я видел, что тут и там идет рукопашная схватка, так как фалзанцы хотели взять побольше пленных.
Опустилась ночь, и наш флагманский корабль дал сигнал к возвращению в строй. Насколько я мог понять, битва закончилась. Когда я еще раз огляделся, то понял, почему офицер советовал мне спуститься с мостика вниз. Из всего состава остались он да еще два артиллериста. Я встал и начал осматривать наши потери. Офицер подошел ко мне и заговорил.
— Ты хорошо стрелял, — похвалил он меня.
— Не как панганский шпион? — отозвался я с улыбкой.
— Нет. Но и не как человек, впервые в жизни увидевший лантар, — засмеялся он.
— Ну, мне приходилось видеть другие корабли и сражаться на них тоже; они, правда, передвигались по океану, а не по суше.
— Завтра будет еще более жаркая драка, — сообщил он. — После полудня подойдем к Ору, и вот тогда-то развернется настоящее сражение.
— Из-за чего вы воюете? — поинтересовался я.
— Из-за пастбищ, — пояснил он. — Панга хочет захватить все себе. Поэтому последние десеть лет нам постоянно приходится драться. Пока мы сражаемся, люди из Ангора украли почти все их стада, а люди из Малтора украли почти все стада у нас.
— И ни одна из сторон не одержала решающей победы?
— Наша флотилия в подобных боях постоянно одерживает верх. Но пока нам не удается занять город Ор, что решило бы исход войны.
— А после этого что?
Он пожал плечами.
— По-моему, я знаю не больше тебя. Но, очевидно, потом нам придется воевать с Малтором, чтобы заставить их вернуть нам украденный скот.
После сражения из тыла подошли два судна-госпиталя и одно транспортное судно. На транспорте прибыло подкрепление, а госпитали забрали на борт раненых. Большая часть ночи была посвящена ремонту, спать пришлось мало.
При свете утра я увидел очень странные на вид сухопутные корабли, прибывшие к нам ночью. Огромные чудовища с тяжелой броней, с выступающим далеко вперед коническим носом, поднятым на высоту пятнадцати футов над землей. Каждое судно имело на вооружении по четыре тяжелых пушки, направленных прямо вперед, вдоль носового выступа. Жерло каждой пушки закрывалось бронированной плитой. Сами орудия размещались внутри корабля, надежно защищенные бортом, по одному с каждой стороны корпуса, и еще два в носовой части — одно наверху, другое под ним. Легкие т-лучевые орудия стреляли из отверстий, расположенных вдоль бортов и на корме. Борта, да и весь корпус отличались плавными, обтекаемыми линиями, так что весь корабль походил на гигантскую торпеду. Я не понимал назначения этих гигантов, ясно было только одно — их маневренность весьма невысока.
Сразу же после рассвета мы двинулись в путь, сохраняя боевой порядок. Вскоре Данлот прислал за мной.
— О твоем храбром поведении во время вчерашнего сражения мне доложили, — сказал он. — Твои действия достойны всяческой похвалы, и я хотел бы каким-либо образом выразить свою признательность.
— Разреши мне соединиться со своей супругой, — тут же ответил я.
— Это отдельная тема нашего разговора, — нахмурился он. — Твоя супруга исчезла.
— Исчезла! — я был просто потрясен. — Что ты имеешь ввиду?!
Неужели она убита во вчерашнем сражении?
— Нет, — он помрачнел еще больше — Тело Вантора было найдено в его каюте сегодня утром. Он заколот ударом кинжала в сердце, а твоей супруги на корабле не оказалось, хотя обыскали все.
Дуара исчезла! Ушла одна, неизвестно куда, пешком, без всякой защиты в страшной стране. Не знаю, как я не сошел с ума в эти минуты. Все же взял себя в руки и обратился к Данлоту.
— Пожалуйста, отпусти меня, чтобы я мог отыскать свою супругу. — Я буквально молил этого бесчувственного вояку.
Данлот отрицательно покачал головой.
— Ты ничего не сможешь сделать. Я уже посылал два разведывательных лантара, чтобы они тщательно обыскали местность.
— Очень любезно с твоей стороны, — поблагодарил я.
Он с удивлением посмотрел на меня.
— Очевидно, ты ничего не понял. Твоя супруга убила одного из наших офицеров, или по крайней мере улики — против нее. Она должна предстать перед судом.
И снова я пережил сильнейшее потрясение.
— Ты ведь все прекрасно понимаешь! — воскликнул я. — За что же ее судить? Совершенно очевидна причина, по которой она была вынуждена убить его. И ясно, что он заслужил это, сам спровоцировал собственную смерть.
— Мы считаем иначе, — ответил Данлот — Вантор был хорошим офицером, с многолетней выучкой и опытом. Его ценность для Фалзы превышает ценность даже сорока женщин.
— А теперь, — продолжал он, словно исчерпав инцидент и подчеркивая, что меня это отныне уже не касается, — как же отблагодарить тебя за совершенное вчера?
Мне стоило огромных усилий, чтобы удержаться и не высказать все, что думал и о его правосудии, и об оценке Дуары. Я решил ради того, чтобы иметь возможность помочь ей, не ссориться с Данлотом. Кроме того, у меня стал зарождаться неплохой план.
