– Ба… – Протянула Скопа. – Ой, и попал видно парень, за ним топтуны вон идут, а он чего-то и не отстреливается.
О, как, ну надо же, опять Кот попал в переделку, и, скорее всего, как всегда выберется из неё целым. Благодаря нам, конечно, ведь рейдеры своих не бросают.
Топтуны? А что, бояться ли нам тех, кто умер во время Волны, каким-то странным образом не разложился полностью за прошедшие годы и теперь знай себе шастает по Району? Наверное, что не стоит, потому как их было всего семеро голов, а стволов у нас было четыре.
Мы со Сдобным быстро двинулись не такого уж и близкого посёлка. Скопа осталась на верхотуре, старательно выбирая цель для первого выстрела. Точинова мы с собой не взяли, дав ему понять, что охранять нашу валькирию дело намного более достойное его, чем спасать рейдера от живых и очень быстрых покойников. Если честно, то просто не хотелось рисковать здоровьем того, кто нам нужен. Мертвяки не самые опасные противники в Районе, но только тогда, когда ты знаком с их повадками хорошо и долго.
Скопа начала стрелять сразу после того, как мы оказались у пролеска. Андерсону мы отправили сообщение, на которое он прореагировал именно так, как и было нужно. То есть бросился сломя голову в нашу сторону, старательно выбирая маршрут между довольно густой порослью "колючки", которой в этом квадрате Района всегда было очень много. Мертвяки старательно преследовали его по пятам, не обращая никакого внимания на торчащие сучья от упавших стволов, пни и ту же "колючку". А чего им, давно помершим от естественных причин заморачиваться по таким мелочам?
Опа… один улетел в сторону, отброшенный ударом девятимиллиметровой пули из винтовки Скопы. Голова лопнула, забрызгав ближайшую берёзку своим содержимым, которое, как ни странно, было. Остальные не обратили на это внимания, и пока не заметили нас со Сдобным. А зря…
Мы приняли их сразу, как Андерсон оказался рядом, несколькими короткими очередями решив судьбу этого явно стайерского, если судить по покрасневшему фрагменту лица Кота за забралом, забега. Ну и помощь сестры, которая дала нам завалить всего по два топтуна на ствол каждого. Такая вот она у нас, хлебом не корми, а дай популять в движущиеся и агрессивные мишени.
Не люблю топтунов, и не жаль мне их, в отличие от большинства Изменённых, если честно. Они не были живыми в момент Волны, и стали ещё более мёртвыми после неё. Вон, лежат, белея тем, что осталось от их голов, бледно-синюшные, с тёмными сосудами под пористой кожей. Эх, и мерзопакость, скажу я вам. Когда увидел в первый раз, то меня так замутило, что еле-еле удержался. Ну, а только представьте, топаете вы себе вдоль остатков асфальта тротуара в районе "четвёрки", той самой школы, где училась моя мама. И тут, откуда не возьмись, появляется этакая чуда-юда, которая молча, открыв пасть с давно нечищеными зубами, кидается на тебя. А делает это топтун очень ловко и очень быстро, вы уж поверьте, если не быть готовым к такому, то очень скоро сами можете перейти в схожее состояние, если очередной Всплеск не за горами. И ещё волна дикой вони, которую они перед собой распространяют, смесь из разложения, вроде бы сильно приторможенного и какого-то странного, едкого и сухого запаха, похожего на формалин.
Да и хрен с ними, посмотрим, что там с Котом, который сев на пятую точку, и подняв забрало, жадно дышал. Так, что у нас тут? Ага, набедренная кобура пустая, и где её содержимое – известно только самому хозяину. Автомат, выпендрёжный "Никонов-3М", висит за спиной и явно не в рабочем состоянии. Вон, гляньте, как странно выглядит затворная рама у этого, пусть и хорошего, но не очень надёжного оружия. Ясно, всё ясно. Котёнок никогда не отличался любовью к изучению материальной части, куда как больше уделяя времени ТТХ, вследствие чего и выбирал подобные пушки. А "Абакан", при всех его плюсах в стрельбе, так и не стал некапризным оружием в части рабочих механизмов. И если с ним что-то происходило и рядом не оказывалось, совершенно случайно, знающего и умного человека, то всё, капец. Как в случае с Андерсоном, которого чуть было не схавали на завтрак пусть и страшные, но далеко не самые опасные Изменённые Радостного. А-я-я-й, молодой чемодан, что же вы так халатно к самому себе-то относитесь?
– Спасибо, парни… если бы не вы… – Жалобно выдавил из себя Кот.
– Эт точно. – Сдобный осклабился. – Теперь ты, Андерсончик, наш должник. Чем долг думаешь отрабатывать? Может, натурой?
– А?!! – Кот испуганно и непонимающе глянул на моего напарника. – Ты про чего вообще, Сдобный? И какого чёрта ты здесь делаешь, да ещё и с …. Пикассо?!!
Вполне понимаю удивление и непонимание, мелькнувшие в его глазах. Странновато увидеть за Чертой человека, который уже давно и прочно занял место одного из самых основных торговцев за Периметром. И того, кто якобы "предал" рейдерскую братию, поведясь на звёзды на погонах и спокойствие относительно собственной судьбы и её сложного взаимоотношения с уголовно-процессуальным кодексом.
– С нами, говорю, пойдёшь. – Сдобный неожиданно широко улыбнулся. – Вот тебе и вся натура. Пистолю куда дел, техасский рейнджер?
– А-а-а… да блин, топтун в кобуру вцепился. У них лёжка была там, возле Дач, в сарае. Я прошёл, не проверил детектором ничего, да и как их заметишь, если они спрятались? А автомат у меня ещё вчера вечером вот так вот встал и всё…
– Вот ты, Андерсон, балбес и дурошлёп, а? – Протянул Сдобный. – Какого хрена ты из себя корчишь крутого перца, и таскаешь с собой ствол, который и сделать не можешь. Вставай уже, и автомат дай, помогу сейчас.
Вот так вот нами был спасён рейдер, который теперь отправится с нами, это точно. Может быть, Кот и лентяй, может и раздолбай, но долги отдаёт всегда. Тем более, что тут речь идёт не только о долге. Сколько его знаю, столько и понимаю, что за душой у этого рубахи-парня есть то, что называется стержнем, в котором есть ненависть к инородной сути Района. Одного разговора с Точиновым, и нашего со Сдобным присутствия, хватит. Хватит для того, чтобы он поверил и пошёл с нами. А его ствол, который Сдобный наверняка очень быстро приведёт в порядок, нам ой как пригодится.
А вот теперь нам точно пора двигаться как можно быстрее. Стрельбу тут слышно хорошо, и сориентироваться на её звук сможет любой, кто понимает – из чего и где стреляли. Так что, господа и одна дама, берём ноги в руки и валим отсюда как можно дальше. Тем более что до Дач рукой подать.
Глава четвёртая: Дачи – Привет.
Раннее утро, которое так бодро заставило нас прийти в себя, здесь очень даже ничего… в отличие от ночи. Есть тут такой краткий промежуток времени, когда жизнь именно "просыпается". Ночные обитатели уже ушли в свои берлоги и убежища, ранние пташки уже свои дела сделали, "хомо рейдерус" только начали выползать из "схронов" и сниматься с "лёжек", и пока спокойно. А здесь, в Районе, начинаешь это ценить, да так, что каждый спокойный миг воспринимаешь как драгоценный.
