– Так, – сказала она, вставая со своего кресла и выходя им навстречу, – все хорошо.
Она наклонила голову и обратилась к Пен Релу – быстрые лиадийские фразы, плавные и напевные. Мастер-оружейник что-то коротко ответил, отвесил ей уважительный поклон, адресовал Джетри кивок и вышел. Дверь за ним захлопнулась, словно голодная пасть.
Черные глаза бесстрастно смотрели на него. Спохватившись, Джетри вспомнил о вежливости и поклонился – низко.
– Мастер вен-Деелин, я докладываю, что готов приступить к своим обязанностям, с радостью.
– Ха! – Она чуть наклонила голову к правому плечу. – Хорошо сказано, хоть и кратко. Скажите мне, Джетри Гобелин, насколько сильно вы расстроитесь, когда узнаете, что ваша первая обязанность – это сухое учение?
Он пожал плечами, глядя ей прямо в глаза.
– Дядя Пей… купец Гобелин учил меня, что торговля – это постоянная учеба, сударыня. Я ничего другого и не ожидал бы.
– Человек в высшей степени разумный, купец Гобелин. Мое восхищение им не знает границ. Скажите мне тогда, о мудрый подмастерье, что бы вы рассчитывали учить сначала? Скажите, что у вас на сердце: я желала бы знать, следует ли мне определить вас на драгоценные камни, благородные металлы или лучшие вина.
Будь она землянкой, Джетри счел бы, что она его поддразнивает. Лиадийцы… его уроки не создали у него впечатления, будто лиадийцы высоко ставят юмор. У лиадийцев на первом месте была честь. Честь и точный расчет за любую обиду.
– Я думаю, сударыня, – ответил он как можно осторожнее, – что прежде всего мне нужен язык. Я могу читать на лиадийском, но медленно, а моя речь, как я обнаружил, не выше, чем плохая.
– Честный ученик, – сказала мастер вен-Деелин после секундной паузы, – и немного обескураженный. – Она подняла руку и похлопала его по плечу. – Не печальтесь, Джетри Гобелин. То, что вы вообще читаете на языке, уже надо отметить. То, что вы сделали попытку освоить язык, как на нем говорят, следует отнести к геройству.
Она помолчала.
– Поймите меня: дело не в том, что мы, люди кланов, пытаемся спрятать наши обычаи от купцов иного рода. Скорее, мы не слишком задумывались о будущем, почему и будет немедленно понятна необходимость предпринять шаги к образованию.
Она пошевелила плечами в обычном лиадийском не-пожатии, передавая нечто неизвестное Джетри.
– Мастера торговли чуть было не отошли от своего долга. Они были близки к этому. Вы и я – мы исправим недосмотр мастеров и спасем честь всех. Так?
Она резко соединила ладони.
– Но – да, сначала вы должны говорить, чтобы быть понятым. Вам дадут записи и учителя. Вам дадут возможность рассчитаться за эти дары, предоставленные кораблем. На корабле есть некто, желающий обладать земным языком. Учтите, что ее случай аналогичен вашему: она читает, но в устной речи есть недостаток умения. Она будет вашим учителем, пока вы будете учиться. Вы меня поняли?
Значит, у него есть нечто ценное, что он может обменять на свое обучение и содержание. Это достаточно немного, и корабль явно несет большее бремя, но Джетри было приятно думать, что и он будет приносить какую-то пользу.
Улыбаясь, он кивнул – опомнился и с резким вздохом поклонился.
– Я понял вас, сударыня. Да.
– Ха! – Ее глаза сверкнули. – Это будет трудно, но необходимость очевидна. Следовательно, трудное будет выполнено. – Она снова хлопнула в ладоши. – Вы будете замечательным купцом, Джетри Гобелин!
Он почувствовал, как у него загорелись уши, и снова поклонился.
– Благодарю вас, сударыня.
Она наклонила голову.
– Учитель также займется вопросом поклонов. Если вы продолжите в том же духе, то вам придется отвечать честью прежде, чем мы успеем перейти к драгоценным камням.
Джетри заморгал. Он считал, что чем ниже поклон, тем лучше, и что будучи всюду самым младшим, он не сделает ошибки, если будет кланяться настолько низко, насколько это можно сделать, не повредив своему организму.
– Я… надеюсь, что не нанес оскорбления, сударыня, – пролепетал он на земном.
Она помахала крошечной ладонью, заставив лиловое кольцо рассыпать искры.
– Не тревожьтесь, – ответила она на своем варианте этого языка. – Вам посчастливилось в ваших случайностях. Мы на «Элтории» в настроении самом добросердечном. Детям и землянам мы прощаем все. Другие, – тут она очень серьезно сложила руки, – не так добры, как мы.
Ох. Он судорожно сглотнул, подумав о почтенном покупателе бин-Флоре и других деловых связях дяди, составлявших лиадийскую сторону торговли.
– Есть те, – негромко сказала мастер вен-Деелин, переходя на торговый, – для кого торговля – это все. Существуют другие, для которых… ценность их самих – это все. Разве это в равной степени не относится и к землянам?
Тут он быстро вспомнил некоторых других купцов, которых встречал, и кивнул – хотя и неохотно.
– Да, сударыня. Боюсь, что так.
– Не бойтесь, Джетри Гобелин. Человеку, одетому в броню и умело пользующемуся своим оружием, не нужно бояться. – Она чуть поколебалась и добавила: – Но, возможно, в этом вы разумны. Человеку без оружия… ему лучше ходить осторожно.
– Да, сударыня, – снова повторил он, и сам услышал, как неуверенно прерывается его голос.
Если мастер вен-Деелин и заметила что-то неподобающее, она ничего не стала говорить. Вместо этого она поманила его к столу, где вручила обещанный план корабля, отметив расположение его каюты и корабельной библиотеки, где он найдет предназначенные ему записи и где его будет ждать его лиадийская учительница, в некий час, который прозвучал для него словно трель на лиадийском.
– Я… – начал было он, но мастер вен-Деелин подумала и об этом.
Из вороха бумаг на своем столе она извлекла часы и расписание, напечатанное лиадийскими буквами.
– Итак, довольно. – Она хлопнула руками и замахала на него, словно отгоняя к двери. – Эта вахта – ваша собственная. В следующую вахту вы должны явиться на свое место. Я и вы, мы еще раз поговорим, прежде чем на Тилене начнется торговля. А тем временем ваша обязанность учиться быстро и хорошо. Корабль принимает только отличное качество.
Получив приказ уходить, он неловко прижал к груди бумаги и часы, поклонился не без ощущения опасности, но мастер вен-Деелин уже повернулась к своему столу, сосредоточив внимание на деталях торговли.
В коридоре за дверью ее кабинета он опустился на одно колено и потратил несколько секунд, чтобы сложить полученные бумаги, надеть часы на запястье и просмотреть свое расписание. Ведя пальцем по столбцам, внимательно разбирая лиадийские слова и часто сверяясь со своими часами, он выяснил, что вахта, которая была определена как «его собственная», только что началась. Дальнейшее исследование расписания дало сведения о том, что «полдник» предлагается на камбузе а-ля фуршет.
