— Ну что ж, в обход так в обход. Но глядите в оба! И от меня ни на шаг.
Мы потащились к выходу с территории лагеря «Долга». Вернее, это я тащился, повесив голову и машинально переставляя ноги, следом за Анной. Возбуждение, вызванное энергетическим напитком, почти сошло на нет, и хоть похмелье вроде бы не вернулось, чувствовал я себя прескверно. В основном, конечно же, морально. Больше всего на свете ненавижу подводить людей — даже обещания даю, лишь когда твердо уверен, что могу выполнить обещанное. А тут я подвел сразу двух, не считая себя самого, человек, да еще в такой ситуации, когда моя безалаберность может стоить нам всем жизни.
Коря и проклиная себя, я дал себе слово, которое намеревался выполнить во что бы то ни стало. Даже целых два слова. Во-первых, я поклялся, что не пожалею жизни ради Сергея и Анны, если кто-то из них будет в опасности. Во-вторых, я дал зарок, что больше никогда в жизни не сделаю ни глотка этой проклятой водки! Ни в лечебных, ни в каких иных целях. Спасибо, напился. До смерти хватит!..
Тут я подумал, что, вполне вероятно, не так уж и долго мне придется исполнять этот зарок. Смерть в этой Зоне можно встретить, пожалуй, быстрее, чем живого человека. Мы как раз проходили мимо живых — тех самых четверых охранников, — и главный приветственно поднял на прощание руку. А вот кого и когда мы повстречаем теперь — это вопрос. Хорошо бы никого, до самого «Янтаря». Зато если Анна права и на нас устроили засаду, тогда я лично придушу этого гада Мурзилку! Пусть сам погибну, но и ему жить не дам.
Вот так я и шел — мрачный, злой, виноватый, ничего не видя и не слыша вокруг, наверное, уже с полчаса, пока Анна, замерев, не махнула вдруг нам рукой и не бросилась к ближайшим кустам.
Я еще успел удивиться, как же наша всегда осторожная наставница пренебрегла элементарной безопасностью — а ну влетит сейчас в какую аномалию?.. Но тут и я услыхал быстро приближающийся шум автомобильного мотора и, больше не раздумывая, прыгнул в кусты следом за Анной.
Я лег на живот, осторожно раздвинул ветви кустарника и посмотрел в сторону, откуда доносился звук натужно подвывающего двигателя. Вскоре из-за ближайшего невысокого холма появилось и само авто. Это был выкрашенный камуфляжными разводами открытый джип незнакомой мне модели. Камуфляжная раскраска напомнила фашистскую технику, и я лишь скрипнул зубами и сильнее вжался в землю, однозначно признав в экипаже машины врагов. Да и в самом-то деле, не друзья же за нами гнались, не предложить подвезти хотели! А когда джип приблизился и в одном из четырех его пассажиров я узнал Мурзилку, последние сомнения разом отпали. Это были именно враги и гнались они непосредственно за нами.
Видно, очень уж сильно «завел» я себя перед этим и очень уж хотелось мне оправдаться перед своими спутниками. А может, сыграло роль и то, что ненависть к Мурзилке затмила остатки моего разума. Как бы то ни было, я выхватил пистолет и с криком «Смерть фашистским оккупантам!» вылетел из кустов навстречу джипу.
Почему я закричал именно так — трудно понять. Скорее всего, сработала в мозгу ассоциация, вызванная камуфляжем на бортах автомобиля. Но это как раз не столь важно, крик лишь придает храбрости, а кричать можно что угодно. Хуже было другое. Во-первых, я побежал без приказа командира. Пусть мы находились и не в армии, но обстановка в Зоне была куда как близка к военной, да и сами мы договорились во всем слушаться Анну. А во-вторых, я собрался стрелять по людям, даже не убедившись стопроцентно, что это враги. Последний факт вообще привел меня в подобие шока — не тогда, конечно, а позже, когда я вспоминал и анализировал свои действия. А ведь вполне могло статься, что и нечем бы мне было это делать!.. Вот уж действительно говорят: нет ума — так уж не купишь.
Но размышлял я над этим позже. В тот же момент будто и правда в моей голове стало пусто и звонко. Я видел перед собой лишь приближающийся джип, а в нем — одного только Мурзилку, его гадкую, гнусную рожу. То, что в меня, кроме Мурзилкиного, тут же нацелилось еще три ствола, я словно не заметил, а если и заметил, то не придал этому факту ровно никакого значения. Думаю, не придавал бы и дальше — уже совсем ничему и никогда, — поскольку лупанули по мне из всех этих стволов почти одновременно, но тут случилось такое, что я — атеист, комсомолец — едва не поверил в бога. Дело в том, что я вдруг… вознесся!.. Именно так — взлетел и завис, безмятежно паря, метрах в трех над землей. Как раз это «божественное» чудо и спасло меня от пуль, выпущенных бандитами первыми выстрелами. Сначала ребята из джипа обалдели едва ли меньше моего; машина затормозила так резко, что ее пассажиры едва не повылетали через борта. Но пришли они в себя быстро, и пули вокруг меня засвистели, словно взбесившиеся соловьи. Две или три таких «пташки» очень больно меня «клюнули» — но почему-то не настолько, как, думал я раньше, должны впиваться в тело пули.
Я завертелся ужом, но толку от этого не было — я по-прежнему висел над травой и кустами, словно аэростат заграждения системы ПВО. И когда понял, что мои дерганья бессмысленны и бесполезны и что мишень из меня просто идеальная, так что даже странно, почему я до сих пор жив, тогда же я осознал и то, что пули вокруг меня прекратили свое «чириканье». То есть стрельба по-прежнему продолжалась, только теперь не по мне. Я вывернул, насколько смог, голову и увидел, что из «нашего» куста мелькают вспышки очередей. Анна это палила или Сергей, я разобрать не мог — не хватало опыта, чтобы по звуку определять оружие, — но то, что стрелял лишь кто-то один, мне хватило ума догадаться.
«Неужели кто-то убит?.. — окатило меня холодной волной ужаса. — Нет! Пожалуйста, только не это!» Наверное, я и в самом деле в те мгновения уверовал в бога. Помню, даже мелькнула мысль, что если и Сергей, и Анна окажутся живыми, то я по возвращении домой схожу в церковь и поставлю свечку — пусть потом исключают из комсомола, выгоняют из университета!.. А потом, сразу после этих крамольных мыслей, я увидел Сергея — он полз в траве далеко от кустов, где мы прятались, и направлялся к джипу с тыла. Бандиты, увлеченные стрельбой по Анне — теперь-то я знал, что стреляла именно она, — не видели моего двоюродного брата. Да и я-то видел его только из-за высоты своего «наблюдательного пункта» — Серега был профессиональным разведчиком и уж что-что, а скрытно ползать по-пластунски умел.
Почти возле самого джипа, метрах в трех, он приподнялся и выпустил из «калаша» звучную очередь по бандитам. Двое сразу вывалились из машины и остались неподвижно лежать на траве; третий рухнул навзничь поперек сидений — его рука безвольно закачалась у борта. И лишь один был еще жив. Он сел на пол и пригнул голову. В руках бандит сжимал автомат — этот гад только и ждал, когда к джипу приблизится Серега. А брат его не видел — я это понял сразу!.. Я уже набрал в грудь воздуха, чтобы заорать, предупредить Сергея об опасности, как понял вдруг, что в живых остался не кто иной, как Мурзилка.
