– Все там же работаешь? – спросил Данила. – В том же институте?
– Да, – ответил Костя. – А что?
– У вас вроде был грант по онкологии?
Костя начал догадываться, зачем звонит Данила. Нет, лучше бы ошибиться.
– Был, – сказал Костя. – Недавно закончился, Денис пробивает продолжение.
Костя хотел было пошутить, типа, если хочешь инвестировать в отечественную науку, то всегда пожалуйста, но решил воздержаться. Если он правильно догадался о причине звонка, эта шутка неуместна.
– Хотел с тобой проконсультироваться, – сказал Данила. – Рак поджелудочной железы третьей ста дии – это лечится?
Костя давно привык, что люди не видят разницы между биологом, который режет онкологических мы шей в смутной надежде найти эффективное лекарст во, и врачом, который лечит живых людей. Обычно, когда начинался подобный разговор, Костя сразу го ворил об этом, но сейчас решил, что не стоит. Рак поджелудочной железы – это не просто рак, это гарантированная смерть, исключения вроде Стива Джобса не в счет, некоторым людям фантастически везет, но так бывает редко. Обычно при этом раке процесс умира ния надолго не затягивается, но, к сожалению, иногда он бывает очень мучительным.
– Точно назови стадию, – потребовал Костя. – Тэ три, дальше что?
– Эн икс… или ха… а потом эм один. Костя помолчал, собираясь с духом.
– Костя! – позвал Данила. – Алло!
– Я слышу, – сказал Костя.
– Мне показалось, что связь прервалась. Костя, это лечится?
– Это не третья стадия, – мягко ответил Костя. – Это уже четвертая.
– И… что?
– Сейчас, подожди секунду.
Костя ткнул мышью в список закладок браузера, Выбрал нужную и подождал, пока страница загрузит ся. В принципе он и так все помнил, но лучше уточнить… Хотя нет, не надо врать самому себе, он просто оттягивает момент, когда придется сообщать хорошему человеку плохие новости.
– Желтуха была? – спросил Костя.
– Была, сделали операцию, знаешь, такую трубку через рот вставляют, там на конце такой маленький типа робот…
– Знаю, – оборвал его Костя. – Про химиотерапию врач что-нибудь говорил?
– Говорил, что можно попробовать, но… -Данила как-то странно хрюкнул, впрочем, почему хрюкнул? Всхлипнул он. – Неужели это конец?
Костя решил, что хватит играть в отрезание хвоста по частям. Врачи-онкологи не любят говорить правду родственникам пациентов, потому что после этого родственники обычно устраивают истерики, хватают врачей за грудки, умоляют сделать хоть что-нибудь… Но Косте это не грозит, настоящую истерику по телефону не устроишь, а значит, правду скрывать незачем. Лучше сразу все выложить, Даниле так будет легче, сначала будет тяжело, но потом легче.
– Конец будет месяцев через пять, – сказал Костя. – Это приблизительно, может быть, раньше, может, позже, рекордная продолжительность жизни с таким диагнозом была около двух лет. Самочувствие будет нормальным почти до конца, боль снимут наркотики, а другие симптомы появятся только за неделю-другую до смерти. Да и не факт, что появятся, может начаться кровотечение…
– Какую больницу посоветуешь? – перебил его Данила.
– Все равно, – ответил Костя. – Химиотерапию везде делают одинаково, надо только, чтобы сестра была хорошая, мимо вены промахнется – будет очень больно. Врачи могут предлагать дорогие препараты, посылай смело и далеко, гемзар стоит полторы тысячи рублей за курс, платиновые соли еще дешевле, а лучше ничего пока не изобрели. Чистотел, керосин, БАДы – тоже посылай всех подальше, от этого только вред-На наркотики переходите как можно быстрее, как только обычные обезболивающие станут хуже действовать. Постарайся, чтобы врач выписал фентаниловые пластыри, они удобнее, и если забудешь вовремя поменять, боль не сразу придет, будет время принять меры.
Некоторое время Данила молчал, переваривая информацию. Потом он спросил, тихо и неуверенно:
– Может, какие-нибудь новые лекарства есть? Экспериментальные, непроверенные?
Теперь настала очередь Кости долго думать. Будь это не Данила, а посторонний человек, Костя не стал бы думать, но Данилу было жалко, а еще жальче самого себя, если озверевший родственник покойного напишет донос в милицию. Но Данила… Костя вдруг вспомнил, как Инна сказала: «Желание исполнится быстрее, чем ты рассчитываешь». Может, так оно и исполняется? Таким жестоким путем? Впрочем, почему жестоким? Если это исполнение желания, больной наверняка выздоровеет, Инна за этим проследит.
– Костя? – позвал Данила. Костя вздохнул и начал говорить.
Есть один препарат, – сказал он.
2
Капельница почти опустела, литр желтой жидкости, очень похожей на мочу, большей частью переместился в вену. Олег нажал кнопку вызова медсестры.
Через минуту капельницу унесли. Олег осторожно с©л, спустил ноги с больничной койки, нащупал тапочки, встал и направился к выходу из палаты. После капельницы всегда хочется в туалет.
Он двигался медленно и осторожно, каждую секунду ожидая, что правое подреберье отзовется рез. кой болью, это было похоже на эластичный шарик наполненный болью, на него нажимаешь, он дефор. мируется и выпускает боль из себя. Позавчера он ду. мал, что умрет, что боль его разорвет, ему кололи анальгетики, он попросил что-нибудь посильнее, но Михаил Григорьевич сказал, что сильнее только наркотики, что придется пока потерпеть, а после операции станет легче.
После операции действительно стало легче. Вчера утром он лежал на кушетке на левом боку, в широко раскрытом рту торчала толстенная резиновая кишка, а на конце ее, он знал, делает свои дела маленький медицинский робот. Когда Олега готовили к операции, он успел разглядеть этого робота, маленький металлический паучок, ощетинившийся жутковатыми ножичками и щипчиками. А потом врач что-то нажал на пульте управления, паучок подобрал свои страшные ножки и превратился в блестящее яйцо на конце длинного шланга. Выглядела эта конструкция очень порнографически, во время операции Олег не мог отделаться от ощущения, что его насилуют через рот извращенным образом, до самого желудка и даже чуть дальше. Но это длилось недолго, всего-то несколько минут. Укол острой боли глубоко в животе, почти в самом центре, и Олег почувствовал, как ужасный шарик сдувается и из него вытекает не боль, а что-то совсем безобидное.
– Желчь пошла, – сказал молодой парнишка-хирург, управлявший роботом.
– Биопсия? – спросил Михаил Григорьевич.
– Можно попробовать, – кивнул парнишка. Еще один укол боли, гораздо сильнее, как будто
ударили ножом под дых. Олег замычал, с этой кишкой во рту даже застонать нормально не получается.
