Яше от негромкого голоса спутника плохо стало.
- Да уж, доктор был великий воспитатель, почти как товарищ Сталин, только лучше. Товарищ Сталин маршала Еременко звал прямо в глаза Брехунишкой. Тот отчитается по бумажке, председатель ГКО трубочку почистит и говорит ему ласково: «А сейчас маршал Еременко расскажет нам о положении на фронте более правдиво…». У доктора такой финт бы не прошел. На ужин бы все Политбюро с Генеральным штабом по кусочку мяса к рациону получили бы. И сожрали бы, причмокивая. Только масштаб у него на наше счастье был меньше, у доктора. Ох, не дурак он был. Когда с человеком бок о бок день хотя бы поживешь, пообщаешься, а потом им тебя и кормят, сразу очень хорошо понимаешь, где твое место. Грызешь косточку, а у самого в башке такая херня крутится, что никому не пожелаешь. Ведь его сейчас, бедолагу, уминают, а выкинь фортель какой, и эти твари, что рядом сидят, будут тебя трескать. Начинаешь на всех лютым волком смотреть, любого готов порвать в клочья, лишь бы самому лишний день прожить. Такие дела. Вход свободный, а выхода нет. Конструктивно не предусмотрен.
Так за веселой и поучительной беседой потихоньку до окраин Мертвого города и дошли.
Район Речпорта плотно черные сталкеры держали. Никто их оттуда выбить не мог, ни «Монолит» с наемниками, ни военные. Те туда и не лезли. Бывали случаи, когда они и вместе бизнес крутили. Медикаменты и патроны в обмен на артефакты. Было их тут стволов триста, постоянно живущих. Потери компенсировались потоком дезертиров отовсюду и теми, кому здесь было жить проще и понятней. Общие угрозы встречали вместе, а так жили сами по себе, занимаясь собственными делами.
К чужакам относились нейтрально, сразу в драку не лезли. Где бы ты ни был, все дороги всегда ведут в кабак. Там и новости узнаешь, и чего не хватает достанешь, и лишний груз в звонкую или шуршащую монету превратишь.
Вошли в подвал, слегка пригнувшись, все как всегда и везде. Над рукомойником галерея народного творчества. В основном картины эротических фантазий посетителей и подписи к ним. Но были и самодостаточные надписи: «Пятого июля три зарубки на приклад!», «Жабу хуем по губам». Просто и понятно.
- Эй, что тут у вас пожрать можно? – щелкнул Зубр пальцами.
- Солянка и крольчатина с макаронами, - сказало щуплое существо, даже в помещении не снимавшее защитной маски.
- Крысятина свежая? – продолжил беседу сталкер.
- Крольчатина, - робко поправил щуплый. – Свежая. Все свежее. Что пить будете?
- Спирт с перцем. Есть?
- Как не быть? – удивился официант. – Самый популярный в наших местах напиток. Сей момент все будет в лучшем виде.
- Время на суету по развалинам тратить не будем, - сказал Зубр. – Будем делать, как умный еврей Березовский. Было ваше – стало наше. Сейчас подкрепимся, и пойдем местным старейшинам показываться. В солдаты Речпорта запишемся. Завтра война начнется, люди будут нарасхват. Местные наверх пойдут, а нас с тобой будут в караулах гнобить. Как только в пост у кладовой поставят – берем артефактов, сколько сможем унести, и уходим за речку. Отсюда до другого берега километров пять от силы, один рывок, и мы ушли бесследно.
- А почему ты думаешь, что завтра война начнется? – удивился Яша.
- Пусть лошадь думает, у нее голова большая. Знаю. Мы вечером патруль наемников подкараулим и печень у них вырежем. Тут они и взовьются. Не любят они быть кормом. Завтра к обеду трупы здесь будут штабелями лежать. А мы разбогатеем и будем на белом песочке среди голых девок кувыркаться. Такой вот у нас простенький план.
Тут Яша в первый раз подумал, что проще было бы указание из записки выполнить.
- Нет, - покачал головой Зубр. – Не проще. Мне тут новичок был нужен, вот я тебя и проверил таким нехитрым способом. Ничего тебя не держит, ты тут просто на заработках. Вот и сделаем дело на пару. Одному и рук не хватит, и много не унести. Вздремни после обеда, ночью спать не придется…
К вечеру дождик заморосил.
- Замечательная погодка, - сплюнул на пол Зубр. – Разгонит всех по норам. Лишних глаз не будет.
- А патрульные в тепле не захотят отсидеться? – поинтересовался Яша.
- Вряд ли. Начальство у них строгое, за невыполнение приказа легко могут шлепнуть. Лучше с насморком жить, чем без него умереть.
- Как у них служба поставлена?
- В патруле обычно парой ходят. Шесть-семь двоек на район. Резервная пятерка на случай серьезной заварушки с ручным пулеметом. Командир смены с ними. Класть их надо в одну секунду, чтобы ни вздохнуть, ни пернуть не успели. И сразу убегать сюда, след почетче оставляя. Пошли. В тепле сидя богаче не станешь.
Ожидание патруля среди развалин оказалось делом небыстрым. А дождь настырно барабанил по плечам и капюшону. Время тянулось и тянулось, а патруля не было. Место надо менять, подумал Топор, когда за поворотом послышались шаги по хлюпающей грязи и негромкая матерная ругань в адрес подлого неба. Засада приготовилась. Яша расклады помнил, его мишень – правая. Из-за угла вышагнули двое из ларца, одинаковых с лица. Винтовки натовские, форма с водоотталкивающей пропиткой, так бы и убил, чисто из зависти, подумал Яша и нажал на спуск. Зубр успел подстраховаться и, выстрелив в своего клиента, для верности продублировал и цель Топора. Две пули, попав в голову одновременно, снесли ее напрочь.
- Бегом, - шепотом скомандовал инициатор войны.
Моментально все с тел срезали, карманы вывернули. Нож возник в руке Зубра. Острое лезвие впилось в человеческое тело. Две минуты, и кровавая разделка была закончена.
- С днем рождения, Яша.
- У меня было уже, весной.
- Если бы ты здесь блевать стал, пришлось бы и тебя резать. Так что, с днем рождения.
Поговорили компаньоны.
Сполоснули руки в луже, огляделся Зубр вокруг и повел Топора вправо. Тот, с грузом двух трофейных подсумков, рюкзаков и винтовок, держался сзади. А впереди, на перекрестке, стояли по-хозяйски трое.
- Ну надо же, - сказал Зубр, присмотревшись. – Вот как иногда карта-то ложится. Стой здесь, а мне и пообщаться не грех со старым другом. Сколько уже не виделись.
- Трактор, дружище, смотрю, глазам не верю! – вышел Зубр из тени стены на середину улицы, широко распахнув свои объятья, как будто хотел обнять весь мир.
Здоровяк тоже устремился вперед, громко хохоча.
- Зубрик беловежский, вдвоем мы с тобой уцелели в этой каше, сейчас мы это дело отметим! – говорил он, тиская родного человека.
А тот определил на ощупь край бронежилета, и приступил к трюку сложному, почти цирковому. Из рукава выпало в расслабленную ладонь лезвие ножа и вошло под край защитной одежды, прямо в селезенку. И повернулось там. Не само. Зубр его крутанул своими железными пальцами, обеспечивая другу своему внутреннее кровотечение и болевой шок. И пока тот замер, уже умирая, но не осознавая это как случившийся факт, убийца времени даром не терял. Две коротких очереди в упор ударили в расслабившихся бойцов сопровождения.
