– МЫ С ТОБОЙ. МЫ ПОМОЖЕМ. НЕ БОЙСЯ.
МЫ ИДЕМ К ТЕБЕ.
Господи, опять! Раньше такого не было. Прежде с ним говорили только тогда, когда он сам обращался к кому-то из персонажей своих фантазий. Вернее будет сказать, он сам спрашивал и сам же отвечал за них всех, и лишь благодаря его воображению получалось так, что каждый выдуманный герой как будто бы жил своей собственной жизнью. Такое бывает в детстве – один общается с феями, другой с волшебниками, а кто и с такими же малышами, как он, но только из сказок. А у него всегда были монстрики. И какое имеет значение, что все его друзья такие… страшные. Он к ним привык! Все пугаются, увидев их на Олеговых рисунках, но они просто не понимают, что монстры вовсе не плохие. Наоборот, они хорошие. Они друзья! Они защищают!
– Братва, слышите?
Олег открыл глаза. Один из сокамерников поднялся с нар:
– У мусоров что-то не то происходит.
– Да ладно, не гони, спать только мешаешь, – раздраженно пробормотал тот, кто ранее вступился за Олега. – Мало ли что они там придумали? Нажрались, вот и…
Договорить он не успел. В коридоре послышались выстрелы, один, другой, кто-то вскрикнул, стена содрогнулась от сильного удара. Удар повторился, теперь уже ближе. И еще ближе… Удары приближались.
В камере уже никто не спал. Всполошенная братва тревожно озиралась. Кажется, только один Олег не вскочил на ноги. Он бы и рад, но не было сил. А удары приближались. Арестанты тихонько подкрались к двери.
– Девятая, – уверенно сказал тот, что проснулся первым. – Вован, точняк девятая! Удар.
– Десятая! – констатировал арестант. Удар.
– Одиннадцатая! – Теперь считали уже хором. Удар.
– Двенадцатая! Удар.
– Тринадцатая! Братва, наша следующая!
Все отпрянули от двери. Кто-то в суматохе споткнулся о ногу Чернова и, матерясь, упал. Сокамерники повалились следом.
Удар в дверь был такой силы, что заломило в ушах. На арестантов посыпались куски бетона. Дверь сошла со своего места и опасно наклонилась внутрь камеры.
А удары не стихали.
– Эт-то-о ч-ч-что? – заикаясь, спросил кто-то в глубине камеры. Олег даже не успел заметить, как все оказались там.
– Землетрясение, – буркнул другой, – Дверное.
– Ну да, – отозвался следующий. – Ремонт, наверное, начался.
– Ты чего лепишь, какой ремонт посреди ночи! – прикрикнул тот, кого называли Вованом. – Кто так ремонтирует? Голову рубят, чтобы зуб не болел, так, что ли?
– Да тихо вы! – шикнул тот же голос, который считал удары. – Слышите, вроде стихло.
Действительно, в коридоре наступила тишина. Да еще какая! Опасливо поглядывая на дверь, кто-то из самых нетерпеливых подобрался к образовавшемуся пролому. Заглянул и отпрянул. Снова приник к щели.
– Братва, мусора кто-то замочил, – прошептал он.
– Гонишь! – не поверил Вован. – Дай-ка я гляну.
В луче света, пробивавшемся в камеру сквозь щель, Олег смог разглядеть говорившего. Невысокий, молодой, спортивного сложения, тот быстро заглянул в коридор.
– Вареник! Ты где мента видел? – спросил он.
– Ты вниз, вниз посмотри, – сказал тот, кого назвали Вареником.
– Ну, вижу… Лежит… Но кто это, не видно. Ноги только торчат. Башмаки, правда, мусорские…
– А красный шнурок на штанах? – не унимался Вареник. – Шнурок видишь?
Любопытный Вован, стараясь заглянуть подальше, потянул дверь на себя. Искореженная рама не поддалась, в сердцах он дернул ее изо всех сил. Страшный скрежет упредил падение массивной конструкции, что дало возможность спастись тем, кто стоял в непосредственной близости от нее. Железяка с грохотом рухнула в камеру.
Просто чудо, что никто не пострадал. И вновь клубы пыли и строительного мусора обрушились на братву.
– Нет, ну что за… – начал кто-то, но тут такой же грохот раздался из соседней камеры. Все в недоумении застыли. Неугомонный Вареник высунулся в коридор.
– Вован! В натуре, это засада! – закричал он. – Во всех хатах калитки выбили. Висят, как у нас. Висела… Бдя буду, на кипиш нас подписывают!
– Да не пыли ты! – разозлился спортсмен. – Дай подумать!
– А я ничего, – сник Вареник. – Только стремно все это.
– Мусора завалили! – закричали из соседней камеры. Видимо, и там увидели труп в коридоре.
Раздался грохот еще одной падающей двери, в потолок ударил вопль. Кому-то из обитателей изолятора не повезло.
– Человека задавило, врача в хату вызывайте! – пронеслось по коридору. Братва с ходу сообразила, что появился повод пробить ситуацию. – Дежурный! Что за дела? Врача давай! Лепилу давай! Человек помирает! Почему никого нет?
– Врача! Врача вызывайте! – кричали голоса. – Да что происходит? Вымерли все, что ли?
– Вареник, беги на пост, с понтом врача нужно, – приказал шепотом Вован. – Цинканешь оттуда, что и как. А если что…
Варенику и самому уже невтерпеж было стоять на месте. Он быстро выскочил и побежал по коридору.
– Врача, человека убило! – заорал он на всякий случай.
Вован покачал головой, минуту подождал и, не выдержав, тоже вышел в коридор. За ним потянулись и Другие.
– Смотри, как его! – воскликнул один из заключенных. – Да его же надвое развалили! Вован, смотри!
– Ну ни х-хрена себе, – протянул Вован. – На подставу непохоже. Это точно мусор, Равиль его зовут. Вредный… был. Не, братцы, на блудни непохоже, мусора своих мочить не будут. Тут что-то не то.
В это время в конце коридора появился Вареник.
– Братва! Валим отсюда! – заорал он. – Всех мусоров порубили. Всех! Сейчас ОМОН или СОБР налетит. Если нас прихватят, расшмаляют и разбираться не будут.
В том, что говорил Вареник, был свой резон. Озверев от гибели коллег, менты могли в любой момент устроить беспредел.
– Так, только уходим все! – скомандовал Вован. – Чтобы никто не остался! А то потом на тех, кто подорвался, все и спишут. А так все ушли, не захотели попадать в непонятки и ушли.
– А как же этот? – спросил кто-то, показывая на Олега. – Сам-то не выйдет.
– Вынесем. – Вован вошел в роль лидера. Он незаметно поднял пистолет, валявшийся рядом с трупом. – Эй, братва, вываливайтесь из хат – и уходим. Миша, бери людей и вытаскивай этого.
Лидер кивнул на Чернова.
Олег не стал ждать помощи и начал подниматься. От боли потемнело в глазах, сознание помутилось. Почти ничего не понимая, он позволял тащить себя по коридорам, автоматически переступая через пороги и поворачивая вслед за теми, кто его тащил, подхватив под мышки. Если б они его выпустили, он бы рухнул на землю. Глаза его были закрыты. Открыть их просто не хватало сил. Работали одни только ноги.
Он не понял, как оказался на свободе. Его о чем-то спросили, он что-то ответил, что, он сам не понял. И потерял сознание.